Александр Лынник - Мой Гамлет. Стихи, проза

А вспомнить пора бы нам те времена,
Где вены, как змеи, вздувались в висках,
Где пела над нами морская душа,
И где мы не ведали страх…»

А те, на плоту, вновь открыли глаза,
И звёзды в глазах засверкали огнем,
И стало теплее, и чёрная ночь,
Как в сказке, увиделась днём.

И кто-то сказал, что не гибнут от пуль,
И, паузу сделав, запел чей-то бас,
И все подхватили под ясной луной:
«ДО ВСТРЕЧИ, РОДИМЫЙ ТЕХАС…»

Команда «погруженье», темнеет глубина,
Свинцовое давление, сдавило нам бока,
И в нас уже не дует балтийский ветер злой,
Идём на погружение, и значит, скоро в бой!

Задраены все люки, и замерли винты,
Там, наверху, нас ловят в прицельные кресты,
А здесь, внизу, как в топке, и близок наш конец,
И слышится в отсеках биение сердец.

Торпедная атака – сейчас иль никогда,
И тянутся секунды, как будто бы года.
Остановилось время, торпеда режет борт,
И транспорт не вернётся во вражеский свой порт.

Но наши судьбы тоже ложатся на весы:
Зарыскали, взбесившись, «сторожевые псы»,
Глубинные заряды нам перепонки рвут,
И нам одно спасение – на глубину, на грунт.

И превратилась лодка в продолговатый склеп,
И шёпотом в отсеки дает команду кэп:
«Немного нам, братишки, осталось пролежать,
Еще чуток, и впору балласты продувать.

И вот идём наверх мы к любимым небесам,
И дышим полной грудью наперекор врагам.
Перископ над водою окинул горизонт,
Кильватер за кормою, и волны бьются в борт.

Мы в боевом походе, и живы мы пока,
И гребни волн ласкают нам ржавые бока,
И снова хлещет в рубку балтийский ветер злой,
Идём надводным ходом, а значится, «Домой!»

Чехлы от ветра злого надуты в паруса,
На сером фюзеляже холодная роса,
Не высохнуть росе той от солнечных лучей,
Уже сверкают точки посадочных огней.

До взлёта остается каких-то два часа,
Под пастью бомболюка промчатся облака,
Стабилизатор взвоет, свалив меня в пике,
А из него уж точно я выйду налегке.

Уйдет полтонны груза на голову врага,
А я – на путь обратный с крутого виража,
Коснутся мягко шасси бетонной полосы,
И бомбы снова схватят надёжные замки.

Вот экипаж садится, пристёгнуты ремни,
И засверкали быстро на плоскостях винты,
Газ выжат до отказа, вот я уже бегу,
И вновь колеса от бетонки рвутся в высоту.

До цели остается каких-то два часа,
Под сводом бомболюка несутся облака,
Мой командир спокоен, нет страха на лице,
Настанет его время свалить меня в пике.

И засверкал огнями блокадный Ленинград,
Вот-вот отдам ему я свой смертоносный град.
Но что со мной случилось? Предел по тангажу,
И вот уже я не в пике, а в штопор ухожу.

Корёжит перегрузка, и стонет фюзеляж,
Внизу под куполами спасённый экипаж.
Лавиной надвигается холодная волна,
И самому из штопора не выйти никогда.

Последние секунды над небесами вой,
И вот разбит я вдребезги холодною волной,
И тело мое серое с крестами на боках,
Мой груз из бомболюков развеивает в прах.

Чехлы аэродромные не лягут на кресты,
И шасси не коснутся бетонной полосы,
Расставлены все точки, закончен мой полёт,
Другие ждут команды, опять идти на взлёт.

Но рано или поздно, пусть даже налегке,
Они капот опустят в последнее пике,
И, падая отвесно, скользя по небесам,
Застынет в одиночестве податливый штурвал.

В последние секунды они легко вздохнут,
Что с полным бомболюком не выйдут больше в путь,
Зенитные разрывы, свинцовая вода,
И не бомбить им больше большие города…

В небе полно птичьих стай,
Зеленью дышит май.
Тянутся к солнцу цветы
Залечивать раны Земли.

Катерина, Катерина, еду к тебе,
Ветер глотая хмельной,
«Катерина, Катерина!» – кричу я себе,
Нешто увижусь с тобой?

Чёрным был, словно тьма,
В час расставания с тобой,
А теперь седина
Вьётся по – над головой.

Катерина, Катерина, еду к тебе,
Ветер глотая хмельной.
Катерина, Катерина, спасибо судьбе,
Что чудом остался живой.

Ой, ты, полынь-трава,
Сердце сжимает боль.
Сколько друзей потерял
Я на войне лихой!