Алексей Апухтин - Избранное

Что же находим мы? В чувствах – страдания,
В страсти – мученья залог бесконечного,
В людях – обман… А мечты и желания?
Боже мой! Много ли в них долговечного?

Старость подходит часами невольными,
Тише и тише аккорды печальные…
Ждем, чтоб над нами, в гробу безглагольными,
Звуки кругом раздались погребальные…

После… Но если и есть за могилою
Песни иные, живые, веселые,
Жаль нам допеть нашу песню унылую,
Трудно нам сбросить оковы тяжелые!..

Я иду через площадь… Звездами
Не усыпано небо впотьмах…
Только слякоть да грязь пред глазами,
А шарманки мотивы в ушах.

И откуда те звуки, не знаю,
Но, под них забываться любя,
Всё прошедшее я вспоминаю
И ребенком вновь вижу себя.

В долгий вечер, бывало, зимою
У рояли я сонный сижу.
Ты играешь, а я за тобою
Неотвязчивым взором слежу.

То исчезнут из глаз твои руки,
То по клавишам явятся вдруг,
И чудесные, стройные звуки
Так ласкают и нежат мой слух.

А потом я рукою нетвердой
Повторяю урок в тишине,
И приятней живого аккорда
Твой же голос слышится мне.

Вот он тише звучит и слабее,
Вот пропал он в пространстве пустом.
А шарманка всё громче, звучнее,
Всё болезненней ноет кругом.

Вспоминаю я пору иную
И вот вижу: в столице, зимой,
И с колоннами залу большую,
И оркестр у подмосток большой.

Его речи, живой, музыкальной,
Так отрадно, мечтая, внимать,
То веселой, то томно-печальной,
И со мною твой образ опять.

И какие бы думе мятежной
Ни напомнил названья язык,
Всё мне слышится голос твой нежный
Всё мне видится ясный твой лик.

Может быть, и теперь пред роялью,
Как и прежде бывало, сидишь
И с спокойною, тихой печалью
На далекое поле глядишь.

Может быть, ты с невольной слезою
Вспоминаешь теперь обо мне?
И ты видишь: с постылой душою,
В незнакомой, чужой стороне

Я иду через площадь… Мечтами
Сердце полно о радостных днях…
Только слякоть да грязь пред глазами
И шарманки мотивы в ушах.

Хотя рассыпчатый и с грязью пополам
Лежит пластами снег на улице сонливой,
Хотя и холодно бывает по утрам
И ветра слышатся стесненные порывы,

Но небо синее, прозрачное, без туч,
Но проницающей, крепительной струею
И свежий пар земли, но редкий солнца луч,
Сквозящий трепетно в час полдня над землею, –

Всё сладко шепчет мне: «На родине твоей
Уже давно весны повеяло дыханье,
Там груди дышится просторней и вольней,
Там ближе чувствуешь природы прозябанье,

Там отсыревшая и рыхлая земля
Уж черной полосой мелькает в синей дали…
Из сохнувших лесов чрез ровные поля
Потоки снежные давно перебежали.

И сад, где весело ребенком бегал ты,
Такой же прелестью былого детства веет:
В нем всё под сладостным дыханьем теплоты
Стремительно растет, цветет и зеленеет».

Плывем. Ни шороха. Ни звука. Тишина.
Нестройный шум толпы всё дальше замирает,
И зданий и дерев немая сторона
Из глаз тихонько ускользает.

Плывем. Уж заревом полнеба облегло;
Багровые струи сверкают перед нами;
Качаяся, скользит покорное весло
Над полусонными водами…

И сердце просится в неведомую даль,
В душе проносятся неясные мечтанья,
И радость томная, и светлая печаль,
И непонятные желанья.

И так мне хорошо, и так душа полна,
Что взор с смущением невольным замечает,
Как зданий и дерев другая сторона
Всё ближе, ближе подступает.

Едешь, едешь в гору, в гору…
Солнце так и жжет.
Ни души! Навстречу взору
Только пыль встает.

Вон, мечты мои волнуя,
Будто столб вдали…
Но уж цифры не могу я
Различить в пыли.

И томит меня дремою,
Жарко в голове…
Точно, помнишь, мы с тобою
Едем по Неве.

Всё замолкло. Не колышет
Сонная волна…
Сердце жадно волей дышит.
Негой грудь полна,