Сергей Гуреев: Мой удивительный февраль. Том 1. О личном и вечном

И вот сегодня в новом качестве
Звучат знакомые слова:
В Москве есть томское землячество,
А в Томске – теплоход «Москва»!

Я уйду опять в громаду ночи,
Наплевав на завтрашний зачёт.
Прокричу с обрыва, что есть мочи
Трижды, через левое плечо.

Выверну всю душу наизнанку,
Чтоб никто не завернул назад.
Заскулю как старая шарманка
И растаю в собственных глазах.

Снег колючий загребу рукою,
Сам себе за шиворот впихну.
С наслажденьем, словно с перепою
Смог морозный в лёгкие вдохну.

А когда умчится в бесконечность
Этот старый високосный год,
Я вернусь домой, расправив плечи,
Проскрипев засовами ворот.

Вузы опять нас зовут листопадом,
Тёплым дождём, обещая награды.
Ранним морозом, ударив без счёта,
Снегом в лицо налетают зачёты.

Закостенела в нас наша учёность,
Важность проела до самых печёнок.
Модный портфель крокодильевой кожей
Корчит солидные умные рожи.

Годы студенчества. Мы их теряем,
Кичась высоким своим положеньем.
Мудрым речам свои души вверяем,
Требуя почестей и уваженья.

Бросьте. Очнитесь. Панамы наденьте.
Станьте детьми, даже если с усами.
Годы студенчества – это, поверьте,
Самые лучшие, самые, самые!

Всё прекрасно в этом мире:
Строим больше, строим шире.
Я летаю по Сибири
Как по ветру жёлтый лист.
В Конституции Союза
Я читал, – кончайте вузы.
Но лежу балластным грузом —
Молодой специалист.

Но только тихо, тихо, тихо уплывают поезда,
И на них, на них, на них я уезжаю в никуда.
Чтоб найти себе работу,
Где свободная суббота,
Где различные заботы
Не затянут нас в болото.
Где семейный есть уют.
Где квартиру мне дают!

Ну, чего казалось проще,
И не нужно даже тёщи.
Есть же право на жилплощадь,
Даже целая статья!

Только сокращенье штатов,
Как и в пресловутых Штатах,
Окатило из ушата,
Без квартиры снова я.

Только тихо, тихо, тихо уплывают поезда.
И на них, на них, на них я уезжаю в никуда.
Где в науку есть дороги,
И не крупные налоги,
И домашние тревоги
Не затянут нас в берлогу.
Где живёт старушка-мать,
Чтобы комнатку снимать!

Мне твердят: – «К чему дебаты,
Шёл бы лучше ты в солдаты!»
Только, братцы, я женатый,
Чем ячейку-то кормить?
Мне профессора бы папу,
Или хотя бы чью-то лапу,
Чтоб завидовать стал Запад
Месту, где мы будем жить.

Только тихо, тихо, тихо уплывают поезда.
И на них, на них, на них я уезжаю в никуда.
Да, хотел бы аспирантом,
Ну, хотя бы лаборантом,
Ну, хотя бы практикантом,
Ну, хотя бы просто кадром,
Ну, хотя бы так, как Вася…
Койко-место?
Я согласен!

Мужики…
Мужики в телогрейках, лопаты прогрев,
Убирают картофель с полей.
За окном облетает сентябрь с дерев,
А на книжке 500 рублей.

И только мужики…
Мужики на базаре свинину дают,
У меня лишь из дырок филе.
Журавлём улетает октябрь на юг,
А на книжке 200 рублей.

И только мужики…
Мужики с дробовыми ждут первой куржи,
Изготовясь на диких кролей.
И подтаявшим снегом ноябрь лежит,
А на книжке 20 рублей.

И только мужики…
Мужики на печи дружно давят клопа,
Накормив комбикормом курей.
И крещенским морозом декабрь упал,
А в кармане 8 рублей.

И все это мужикам…
И последнюю трешку упрятав в рукав
С сухарём из пшеничной муки,
Не найдя себя в бардовских этих кругах,
Собираюсь уйти в мужики.

Не философствуйте в экстазе,
И не ищите громких слов.
Причинно-следственные связи,
Единство и борьба умов.

Как по закону диамата,
Нет, не забыть мне это впредь,
По воле райвоенкомата
Залёг в больницу как медведь.

Ох, эти дни мои – цветочки,
Палат больничных нервный блок!
И муха надоевшей точкой
Насиживает потолок.

Здесь полосатые пижамы
Как отшумевшие хлеба,
Здесь по совету Окуджавы
«Не убирают ладони со лба…»