Николай Антропов - Молитва «Гранд-Каньон»

Дева Богородица, радуйся!
Завтра станет кровью вода!

Не губи, глухая стена!
Стынет в жилах слепая орда!
Слепит Солнце! Луна! Луна!
Завтра кровью станет вода…

Дева Богородица, радуйся!
Я с тобой отныне всегда!

Я вижу великий океан!
Я вижу великий океан!
Я вижу великий океан!

Я вижу великий океан,
Я чувствую солнце в ладони моей,
Идущий извне сквозь туман —
Краеугольный ребенок камней.

Я вижу великое солнце!
Я вижу великое солнце!
Я вижу великое солнце!

Молчание – в игольное ушко,
Невидимой нитью несвязанных слов,
Крепче всех мировых основ,
Выше, чем когда сокол парит высоко.

Я вижу великую луну!
Я вижу великую луну!
Я вижу великую луну!

Прыгай, сердце, вверх-вниз и снова
По кругу: вверх-вниз, вверх-вниз!
Я религия сна, идущая из
Глубины последнего слова.

Я вижу великий праздник!
Я вижу великий праздник!
Я вижу великий праздник!

Я вижу прилив и отлив,
Танец смерти – семь пядей во лбу,
И невесту в небесном гробу,
Лежащую в свадебном платье из ив.

Я вижу великий погром!
Я вижу великий погром!
Я вижу великий погром!

Я вижу великий погром,
Деревянное сердце в ладонях огня…
Я знаю Идущего сквозь меня,
Сквозь туман мой и гром.

Я вижу великую праматерь!
Я вижу великую праматерь!
Я вижу великую праматерь!

Здравствуй, сокол мировых колоколен!
Ты слышал шум океана и течение лет.
Краеугольный ребенок твой болен
Коленями в угол, глазами в рассвет.

Я вижу великого праотца!
Я вижу великого праотца!
Я вижу великого праотца!

Сочится, печется на солнце вода!
Если магия – в кровь, по бумаге я – вкривь.
Береговая линия в медный отлив
Затопила мои города.

Я вижу великий Вавилон!
Я вижу великий Вавилон!
Я вижу великий Вавилон!

Вавилонская башня во мне!
Если магия – в кровь, значит, все вкривь да вкось.
Открой мои двери, Идущий извне,
Всех религий сквозь…

Я вижу великий океан!
Я вижу великий океан!
Я вижу великий океан!

Я вижу великий океан на колесницах волны,
Я чувствую затмение в несмелой руке,
Я вижу тень солнца и тело луны,
Упавшее замертво вверх по реке!

Я вижу великую даль!
Я вижу великую даль!
Я вижу великую даль!

Безмолвие помнит игольное ушко
Невидимой нитью несвязанных снов.
Идущий извне – сокол сказанных слов
Взмыл в сонное небо, сквозь дух – высоко!

По дырявым мыслям в ржавый котелок,
Что рассыпал и пошел пугать врагов…
Кирпичами красными с трех букв
Трехэтажным матом обложил.
Выложил шатер забытых строк.
Выложил помостом остров снов.
Обнажил живой из ножен звук.
Пошатнулся мертвый и ожил.

На заплаканных щеках старела мать,
На заляпанном стекле застыла ночь…
Распустила дочка волосы рекой —
Обернулось воскрешением, как всегда.
Восковых свечей теченье – вспять.
Восковых фигур горенье – прочь.
Оплывали в неприкаянный покой.
Пошатнулась мертвая вода.

Потушили мост гвоздями звезд,
Утонули в ледяном ключе,
По дырявым мыслям вышли вон.
За оградой наградили грудь
Веником венков и в полный рост
Выключили свет в живом луче.
Погасили скважину икон.
Пошатнулся мертвый в дальний путь.

Пошатнулся мертвый и пошел.
Обронили две монеты мокрых глаз.
В глиняной копилке – алчность рук.
Трижды плюнул через левое плечо.
Трижды стало очень хорошо.
Трижды пошатнулся медный таз.
Трижды свечи замыкались в круг.
Лишь однажды стало горячо.

На морозе обложил язык
Ледяным ключом, клочками язв.
Зазывала дудочка в апрель
Дурачка на пир во время крыс.
Время и пространство были встык.
Стол ломился от питья и яств.
И звучала чертова свирель.
Мертвый пошатнулся вверх и вниз.

Щелкал семечки нечищеных ворон,
Что клевали небо в струпьях дня,
Когда в память стали зарывать
Боль избушки от избытка чувств.
Сторожила башня небосклон.
Ворожила жизнью у огня
Старая заплаканная мать
Дочь свою в пустыне тесных уст.