Сергей Гуреев: Мой удивительный февраль. Том 5. Остановись и улыбнись

Есть зверья на свете много
От мышей до носорога,
Без зубов и вот с такими вот клычищами!
Здесь, признаться между нами,
Всё забито грызунами,
А нам бы что-нибудь крупно! Хищное!

А нам бы что-нибудь с рогами,
Нам бы что-нибудь с ногами,
Говорят, что не увидишь здесь таких,
Как не трудись.

Но, поверьте, что ночами
Прям по лагерю гуляет
Толи маленький медведь,
Толь огромнейшая рысь!

Те следы я, правда, видел.
Подтверди, ты слышишь, Витя!
Поистоптано всё, поизрыто там.
Весь покос зверьём распахан,
Это точно росомаха,
И непарно-, и парнокопытная!

Мы на них в рожок рычали,
Нам в ответ они мычали,
Ну, как будто волчья стая
Над убитым над лосём!
Мы проверили, ей богу,
Там, наверное, берлога,
И к тому же под кустами
Всякой падалью несёт!

А у вас что за работа?
Ни добычи! Ни охоты!
Разных крыс по деревьям считаете.
Нет, тоска одна, ребята,
Толи дело, мы с Васятой!
И в опасностях мы, и в скитаниях!

Там кругом такие звери,
Не пролезут даже в двери,
Только вот никто не верит,
И поддержка не видна.
Там поставить бы капканы.
Мех и мясо – свыше плана…
Вась, Витёк? Залечим раны,
Потому как, с бодуна!

А я бегу, бегу, бегу, бегу, бегу,
Что было мочи!
Ты мне поверь, сидеть спокойно не могу
Ни днём, ни ночью.
И всё бегу, бегу. Ну, где же ты моя
Родная тропка?
На свете самая любимая моя
Та стометровка!

Я всё испробовал: и кофе, и коньяк,
И водку с чаем!
Опять же вечером сухого натощак
В себя качаю!

Но всё напрасно – вновь встречаю я рассвет
На той полянке.
Что за болезнь? У ней названия-то нет!
Кажись, ветрянка!

Вот раньше было, бабки всё лечили встарь,
И эту вроде.
Нет! Эту вряд ли… Я же помню – дед Щукарь
На огороде!
Писатель, в общем, не последний человек,
Спасибо мэтру!
Жива традиция у нас который век —
Ходить до ветру.

Как тренировка, постоянный променад,
Горят ладони.
Эх, мне раньше выпить этот – милдронат
Или мельдоний!
Одни потуги и желания одни
На склоне лета.
Похоже, быть мне все оставшиеся дни
Легкоатлетом!
Вот только я же не спортсмен, чего грешить?
Оно мне надо?
Меня пожизненно ветрянки не лишить
По просьбе ВАДА.
Назло всем вадам я анализы не сдам
И пить я буду!
Я этот допинг для здоровья не предам,
Как тот Иуда.

Не помогли мне ни таблетки, ни бадан
И ни аммоний.
Который день опустошаюсь в драбадан
На Сыйском лоне!
И всё лечу, лечу. Ну, как тут не летать
Судьбе навстречу?
Я бы остался, но боюся опоздать —
До скорой встречи!

– Вы, случайно, Фазу не видали?
Мне сказали, что она у Вас.
– Не была. Вчера весь вечер ждали.
И сегодня ждём четвёртый час.
– С нею, прям, сплошное наказанье:
С ней всё время пропадает ток.
– Так надо сделать это – обрезанье,
В смысле, там, зачистить проводок.

– Фаза эта справа или слева?
Тычу проводки, а всё не те.
– Надо просто выпить для сугрева,
Чтобы лучше видеть в темноте!

– А я на пробу лампочки вкрутила,
Все из них полопались в момент.
– Значит, где-то цепь закоротила,
Лампочки сейчас – не аргумент.

На втором щиток сгорел вчистую,
На восьмом в печи напруги нет.
– Значит, счётчик крутит вхолостую,
Или всё же заплатить за свет?
– Что платить? Тут кто-то шибко умный?
Тут вообще недолго до греха,
Как увидишь в той жировке суммы,
Так поймёшь – жирует ЖКХ!

– В школе сын опять получит двойку:
В темноте не учится злодей.
– Правильно, на этих новостройках
Нас и не считают за людей!
– Кто зажилил медную проводку?
Это ж алюминий, а не медь!
– Я и говорю, хлебните водки,
Чтобы настроение иметь.

– Надо съездить на деревню к деду.
У него там есть прибор один.
Запалишь – тепло, и суп к обеду,
А расходы лишь на керосин.
– Говорят, у Них вообще не Лэпы,
Там вертушки крутят, говорят!
– Так эти подкаблучники Госдепа,
Как пит дать, зимою прогорят!