Михаил Манахов: Посвящение Байрону. Сборник стихов

В кого мне верить, в ком искать предела,
Страданий не боясь?
Когда безжалостно втоптали в грязь,
Коварно и умело
Любви порыв, восторженную страсть
И дружеское чувство.
Когда один и вкруг тебя всё пусто.
И люди, и искусство.
И деньгам только власть.

Что ждать мне от судьбы: сполна, иль только
часть,
Отпущенного небом?
Чужой, изверившийся, никому не ведом
Я внемлю Вам,
Как истинным Богам.
Кого неправедно карающая власть
Низвергла в тартар отчужденья.
А Вы, исполнившись презренья
Испили всласть
Свободной мысли драгоценный эль,
Напиток силы.
И звуки Ваших строк душе тоскливой
Пьянящий хмель.

Что делать и о чём сегодня петь
Душой и сердцем?
Когда замолкли звуки терцин,
Ликует смерть.
Подруга верная у власть имущих
И дочь измен.
Она титанов всемогущих
Взяла в свой плен.

Над нами властвует король.
Но как жалка, постыдна роль
Среди затверженных речей,
В бою лихом, под звон мечей
Судьи бесправного народа.
Игрушка жалкая министров и шутов,
Порочных дел беспутная порода,

Он утопить в крови весь род людской готов,
Чтоб укрепить себя на троне,
Возникшем, словно из гробов.
Раздаст детишкам по короне,
Добытых доблестью рабов…

Непросвещённый раб, вельможа
Они ведь суть одно и то же
Одни глаза у них и руки.
И плоть, и кровь у них одна.
Скажи ты мне, к чему науки,
Когда душа в нас жить должна.

И я поэт не от школярства,
Не от учёных скучных книг,
Где жизнь один застывший миг
В угоду светскому фиглярству.

Я по призванию поэт-
В моей груди огонь пылает,
Мой дух мои стихи слагает.
Пусть я умру, они же нет.
Земное благо быстротечно,
Всё в этом мире суета,
Пустая праздная мечта,
Одно искусство только вечно…

Зима страшна для неимущих,
Кто в целом сонме дел земных
Одно лишь ценит-хлеб насущный,
Не помышляя о других.
С кого ни бренность громкой славы,
Ни страсти пыл, ни гром небес,
Охоты праздные забавы
Судьбы не снимут тяжкий пресс.

В их крове не трещат поленья,
Там воду пьют, а не вино.
Там за страданьем о моленье
Уж позабыли все давно.
Там глад царит за господина,
Животный страх-владыка там
И не ведётся счёт годам
В плену у рабской паутины.

Хрустальный звон пиров роскошных
В нужде не слышит бедный люд.
Кто вкус не знал горячих блюд,
Тому, увы, не до пирожных.
Голодный волк угрюмо рыщет,
Но не о роскоши мечтает.
Одна лишь страсть его снедает-
Найти себе какой-то пищи.

И доведённый до предела,
В бреду навязчивых видений,
Он, тень во мраке прегрешений,
Пойдёт, отчаявшись, на дело.
Зажав кистень в руке не смелой,
Дрожа от холода и страха,
Прохожих будет неумело
Он грабить. И пойдёт на плаху…

Но не в обычае сегодня
Страшить себя грядущим днём.
Ведь кубок пенится вином!
Пируй и радуйся, разбойник…

Читатель, Муза для тебя
Опять пришла в мою обитель
И долгожданный избавитель,
Жар поэтический опять томит меня.
И летом, и в осеннее ненастье
Горю я снова рифмы страстью,
Но не стремясь предстать Гомером-
Пишу уже другим размером.

Теперь октавы сочиняю, но не так,
Как Байрон в знаменитом Дон-Жуане.
Тот гений был, властитель над словами.
А я не то, чтобы поэт, я не мастак.
Пишу скорее наших дней изображенье.
Из чувства долга, вопреки сановным мненьям.
Чтоб доказать ханжам и лицемерам:
Я буду их громить любым размером.

Дух романтизма, благородный дух.
Твои творцы, хулители тиранов,
Враги коварства, клеветы, обманов
Теперь ничей не беспокоят слух.
Но ты во мне сегодня пламенеешь
И прометеевой искрой мне сердце греешь,
Словам, приказывая на бумагу лечь,
Соединившись в пламенную речь.

Во мне сверкают искры тех же слов.
И я живу во власти тех же чар,
Вкушая как бесценный дар,
Как плод мечтаний, сокровенных снов
Святые звуки Лиры неземной,
Изящных рифм чеканный строй.
И существо моё всё восстаёт
Изобличать преступной власти гнёт.