Онега Ершова - Шёпот сердца

Что ты смотришь, лупоглазое?
Светом ласковым таращишься,
Ледяными манишь стразами
И с ключами счастья тащишься?
Что бормочешь речи пылкие?
Те пути ещё неведомы.
Это точно за развилкою?
Так уютно здесь под пледом мне.
Зуб даёшь, что интересное?!
Ты дорогу заприметило?
Не воркуй. Конечно, лестно мне,
Да одета я по-летнему.
Не хватай за пятки, сладкое,
Так и быть, идём за тайнами!
Будешь потчевать загадками?
Я готова, утро раннее!

Рождение. Младенец крикнул робко —
Свет нестерпимый душу осветил.
«У вас сынок, всё хорошо – здоровый!
Вы отдыхайте. Набирайтесь сил»

Год первый. Мама птицей над ребёнком.
Сын набирает в весе, тихо спит,
Без нервов, даже мокрые пелёнки
Не нарушают безмятежный вид.

«Не просится на ручки. Ну так что же?
Зато в семье не будет сорванца.
Ну, обними, колючий! Как похожи
Вы с папой, словно двое из ларца!

Летели дни усталой вереницей.
Подросший сын, и мама рядом с ним.
Взглянуть в глаза малыш чужим боится.
По дому ходит, будто пилигрим.

Мать раздражённо: «От тебя – ни слова!
Обнять нельзя, чуть ближе – сразу в крик.
Не учишься, мальчишка твердолобый.
Всего боишься. Разве ты – мужик?!

Ну а вчера, когда пришли соседи,
Ты в стенку головой до крОви бил,
Да что с тобою? Скажут – просто сбрендил.
Так стыдно было. Боже, дай мне сил!».

Молчал ребёнок, глядя в пол упрямо,
Мать плакала, кляня за аскетизм.
Как больно! Жаль, не знала эта мама —
Любовью лечат «странный» аутизм.

Она шагнула к краю. – Осторожно!
Опасно. Там же пропасть. Упадёшь!
– А я летать умею, предположим.
– Как птица? Ну, родная, это врёшь!
Иди ко мне скорее. Ближе. Ну же!
Я руку дам, хватайся и держись!
Она смеялась: – Здесь намного лучше.
Дышать свободно. Только это жизнь.
Он нервничал, ладонью пот стирая:
– Мы будем вместе. Слышишь? Навсегда!
Она в ответ: – Как близко тут до рая.
Конечно! Вместе горе – не беда.
Вдохнула, потянулась на носочках,
Как струнка зазвенела тишина.
– Попробую! Там чудо. Знаю точно!
По крайней мере, далеко до дна.
Рванулась в неизвестность. И взлетела.
Он, вскрикнув, затаился, чуть дыша.
Шагнул за ней. Обнявшись, долго пели
Рассудок и влюблённая душа.

Дыханье норда вязкой паутиной
Укутало замёрзшие дома,
Озябло солнце, прячась за гардины
Вальяжных туч в небесных закромах.

Туман мерцал лилейным алебастром
На лоне остывающей земли,
Размякший город под молочной маской
Привычные творил грехи свои.

Под облачной ажурной пелериной
Скучал, лысея, одинокий сад,
Прохожие, теряясь в лабиринте,
Блуждали тихо в чувствах. Невпопад…

Я в глаза ему заглянул —
Отшатнулся от жгучей стужи,
Равнодушный рутинный гул
Рокотал: «Ты ему не нужен!»

Память болью в седой висок,
Сохнут губы от жажды света,
В мыслях бродит усталый смог,
Гонит счастье из недр заветных.

Я кричу старику: «Постой!
Не хандри, не ропщи, жалея»
Смотрит строго он, как чужой,
Ветер пряди рвёт, свирепея.

«Всё изменится!» – я шепчу. —
Ну прошу, не таи обиду!»
Льдинку слёзную по плечу
Он смахнул, чтоб никто не видел.

Груз тяжёлый не превозмочь,
Лепетал я ему о чуде,
Отвернувшись, шагнул он прочь,
Забирая покой подспудно.

Только поступь его тиха,
Вдруг прорезались крылья птицы,
Постаревший от бед греха
Дух взлетел, чтобы вновь родиться.

Сон ушёл. Тяжело и смутно.
Взором к зеркалу я приник,
На меня, осуждая будто,
Глянул юный пока… старик.

Приглажу непокорные вихры,
Ложбинку губ, целуя, растревожу,
Родное сердце, что всего дороже,
Отстукивает нежности версты.

Поймаю солнца огненный исток,
Взглянув в глаза с оттенками корицы,
В них свет любви желанной золотится —
Сокровища диковинный росток.

Возьмёшь гитару, струны приласкав,
Прилягу рядом, истине внимая,
Взметнется чувств всполошённая стая,
Слезинки счастья за тепло отдав.