Александр Верба: Смятение. Стихи

Но светится храм, и трава в ярких бликах.
Ах травы! Мне вас бы не мять, не косить!
Ах, мне бы дотронуться стен храма в ликах,
Защиты от бед всех у них попросить!

Но нет, не привык я. Да я и не смею —
Ведь это ж на душу принять грех большой,
Хоть я и безбожник, а всё ж не умею
Кривить перед богом своею душой.

Вот храм на пригорке. Так манит дорога
усталые ноги и дух на подъём,
И ум наполняют мой мысли о боге:
Куда мы без бога… и с богом идём?

И каждый из нас ищет свой путь ко храму,
Берущий начало с родного крыльца…
…А я вспомнил вдруг добродушную маму
И рано ушедшего в небыль отца…

Я вспомнил простые, их добрые лица,
Как был равнодушен к ним день ото дня.
Мне хочется им как святым помолиться
За то, что добру научили меня…

Когда безвыходность со всех сторон
Обступит так, что никуда не деться,
Сознание уходит, словно в сон,
В воспоминанье сладостное детства.

Я помню, как в предчувствии весны
Холодная вдруг растворялась дрёма,
И, чтобы подглядеть природы сны,
Украдкой убегали мы из дома.

Едва очнувшийся от спячки лес,
Где сон зимы ещё сквозил прохладой,
Нам сокровеннейшее из чудес
Вдруг открывал, пленяя наши взгляды.

Пушистый стебель, листья! Сами вы —
Сон синевы с загадочным отливом!
Цветы проснувшиеся Сон-травы, —
Увидев Вас, я был таким счастливым!

Я вижу вас, когда со всех сторон —
Безвыходность. И снова, будто в детство,
Я окунаюсь в тот же дивный сон,
И никуда мне от него не деться…

В своих стихах Рождественский сказал,
Что между равных был он сыном Веры.
И, как бы будни ни были бы серы,
Своё лицо он в вере обретал.

Мы в этом мире – все сыны Любви,
Мы все, мы все – её шальные дети.
Хоть не всегда она за нас в ответе,
Ты всё ж её за жизнь благослови.

Но есть меж нас – не знавшие вины,
Заблудшему сознанию примеры,
Сыны наивной и прекрасной Веры,
И есть Надежды верные сыны.

Я – сын Надежды. Может, в том залог
Надёжности и нежности очнётся,
Душевным откровеньем отзовётся,
Выплёскиваясь искренностью строк.

Когда Любовь от вас свой скроет лик,
И веры поколеблются устои,
Одна Надежда каплями настоя
Опять наполнит ваших душ родник.

Надежда! Надя! В имени твоём
Для многих столько вдруг соединилось!
Судьба у нас по многим прокатилась, —
Вот от того надеждою живём.

Не на удачу и не на авось, —
А лишь на лучшее, что есть на свете,
На то, что, может быть, хоть наши дети
Найдут всё то, что нам не довелось.

Я вновь у стен родительского дома, —
Всё те ж дубы, берёзки за рекой, —
На сердце снова сладкая истома,
И прошлого встревоженный покой.

В живой игре затейного рисунка,
Как сказ, в резных наличниках фасад, —
В душе как будто задрожала струнка
На радостный, знакомый сердцу лад.

Ожившей песней предо мной поплыли
Воспоминанья милых детских лет…
Отцовский дом! Здесь стены сохранили
Безмолвный свой родительский завет.

Здесь всё хранит родительское слово!
Мой взор блуждает от стены к стене…
Как всё до каждой трещинки знакомо!
Как всё отрадно вновь увидеть мне!

Здесь, как рукой, с души снимает бремя
Растраченных в тщете поспешно лет,
И сквозь остановившееся время
Мне взгляды шлёт родительский портрет.

Отец по-доброму глядит, чуть строго.
Взгляд мамы – чистый, как вода в ключе,
И, словно знак хорошего итога, —
Рука отца на мамином плече.

Рука отца – она на всём, на всём:
От половицы каждой и до крыши!
Привет тебе! Привет, отцовский дом!
Отец, ты здесь? Я знаю, что ты слышишь!

Родимый дом так непривычно пуст
И тих, что даже ходиков не слышно!
Я переполнен от избытка чувств,
Но слишком поздно!
Ах, прости, – так вышло!

Я выхожу… Округа вся живёт!
Летят мальчишки на велосипедах.
На солнце греется ленивый кот,
Старухи в нескончаемых беседах.

И я иду, не смахивая слёз,
Река безудержно уносит воды,
И в зыбь её впечатались сквозь годы
Всё те ж дубы и тот же ряд берёз…