Терентiй Травнiкъ: Белокнижье. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 3

Чтоб она по утрам соблазняла,
По-хозяйски ведром гремела,
Чтоб морозцем в душе скрипело,
А не от-тепелью болтало.

В новый год подарите мне небо,
Утром синее, ночью в звёздах.
Проложите лыжню к подъезду,
Да сугробы… А если б в блёстках! —
Ну, так это, совсем, по-царски!
Отмечать нам пришлось бы с вами.

Раз – зима… Так подайте хасок!..
Да с кобылой гнедою сани!
А пока… – только снега с неба,
Чтоб умыться снежком, сощурясь.

Чтоб закат, как снегирь на ветке,
По-январски румянил с улиц.

Краснощечил смущеньем крыши,
Да слезил поцелуем окна,
И куда-то совсем не слышно
Уходил, наводя дремоту.

Приходите ко мне за снегом,
Я отдам вам его – стихами,
Напишу на бумаге белой,
По линейке наскребыхаю…

Обычное дело – осень,
И дождик по крыше – тоже.
И лужи, и жёлтые листья —
Ни вам не нов ы , и ни мне.

И даже, что жизни – мало,
И что-то не ладится в роже —
Всё это – обычное дело,
На самой обычной войне.

Войне за себя в этом мире,
Войне за себя пред собою,
В обычной московской квартире
В лино… лиуме и в обоях.

С балконом, где банки, да склянки;
С коробками на антресолях,
Соседской, с утра, перебранкой,
С вещизмом, а значит, и с молью.

А, впрочем, не в этом дело
И даже не в том, что осень.
Давно на душе – серо,
Давно – листопадная грусть.

А просто, – проснулся рано,
К тому же ещё и трезвым,
Вот и козыряю текстом,
Из вызубренных наизусть.

Спроси у Осени, родная,
О расчертивших небо стаях,
О – с севера на юг – скитаньях,
О далях, в бледных пеленах.

Ещё о том спроси, – где Лето?
Зачем?.. Да, так, – для: без ответа…
А, может, есть в дождях примета?
А, может, я с вопросом, прав?

Спроси, у Осени, родная,
Как листья – в жёлтом погибают,
Как ветер чердаки шмонает,
Как холодеет гладь озёр,

И как с надеждой зажигают
В холодных сумерках сжимаясь,
Рябины, тонкие рябины,
Свой, полный горечи, костер.
Спроси – у Осени, родная…

Я знаю, ты вернёшься.
Я сильный, я дождусь,
Пусть будет всё, как скажешь,
Смиренно каюсь – пусть.

Я больше, чем мгновение
Печали, и – поверь
Моё стихотворенье —
Тебе откроет дверь.
Смиренно принимаю
Разлуку от тебя,
Прощай, моя родная, —
я говорю… любя.

Чем больше я пишу стихи,
Тем чаще вижу зависть, злобу.
Тем глубже в спину мне штыки
Втыкают алчные особы.

Заумно хмыкают мужчины,
Ревнуют женщины к строке.
Стихи! Какая же в вас сила! —
Менять полей и аур цвет.

Я волновал струной и кистью
Невдохновлённые сердца,
Но слово – как резец! И с мысли —
Снимает стружку – до конца.

Вслед из глубин незрелой плоти,
Поверив в это волшебство —
Взрастает в крестном переплете
Души блаженной естество.

Белый стих – лёг и стих…
Снежной нежности, родная,
Тишины и лёгкости
Я твоей душе желаю.

В танце кружатся снежинки,
И ложится пух с пером
В домотканые картинки
Чудо-сказки за окном.

Пусть на целом белом свете
Не сыскать весны зимой,
Но в подснежниковом цвете
Стих тебе слагаю свой.

Хочешь чуда? – Будет чудо.
Хочешь праздника? – Бери!
Посмотри скорей – повсюду
Распустились снегири.

Стих мой белый, значит рифму
Я не выдержу в строке —
Вьюжным вензелем закончу
С многоточием её…

Любимая моя, а я,
А мне… теперь, что с этим делать?
Ушла по зову Октября,
Мне изменила, дав отведать,
Осенней горечи листвы…

Не вы, не вам досталось это.
И хочется сказать —
Эй, ты, оставь её, она – для лета.
Зачем ей винный вкус рябин,
Усталость зябнущего леса.
Она совсем с иных картин,
Она – июньская невеста.

Любимая моя, а я…, а я ещё надеюсь,
Что та заря была не зря,
И каждый день для встречи бреюсь.

И каждый день пишу в стихах
Несуществующее имя,
Той, что когда-то я создал,
На перечёркнутой картине.