Терентiй Травнiкъ - Мгновенья осени моей. Стихотворения

Встаю, чтоб утро не спугнуть,
Оно, как снегирёк на ветке.
Снежок осыплется чуть-чуть —
Того и след простыл. Как редко

Бывает так, чтобы оно,
Меня, заметив, не спешило
Шмыгнуть в открытое окно,
Оставив за собою: было…

Иду на кухню. Тишина
За мною кошкою крадется,
И, кажется, что решена
Задача: утро – остается!

А с ним, все новое, что мне
Порою так необходимо:
Рассвет, разнеженный в окне,
И ветерок, скользящий мимо,

Полунамек на полузвук,
На полуслове полушепот
И пению подобный стук
Сердец, берущих мира ноту.

И тишина, в которой я
Дыханье неба ощущаю…
И подступающие дня
Шаги… Стихом благословляю!

Стихом благословляю я
Все, что грядущее готовит:
От капель вечного дождя
До выдавленной капли крови.

Я думал, что писать не буду,
Но невозможно не писать,
Когда январской ночи чудо
Ложится вышивкой в тетрадь.

Мерцает дремлющая елка.
Все так, как много лет назад:
Домашнего печенья горка,
Суфле, трехслойный мармелад,

Пирог, конечно же, домашний,
Еще варенье из малин…
Над занесенной снегом башней
Мороженный ультрамарин

И огонек под самой крышей —
Неугасимой сказки свет.
Художник жив! Художник – пишет
Неподражаемый портрет

Души! Она почти не тает
В полупрозрачном серебре.
Такое диво с ней бывает
Тринадцатого! В январе

Она выходит из оправы
В неведомо бегущих дней.
И, как бы ни менялись нравы,
Но я ей верю, верю ей.

Люблю, когда из ниоткуда
Жасмина дивный аромат
Неведомым раздумью чудом,
Минуя тысячи преград,

Ко мне ночами проникает
И, сговорившись с тишиной,
Меня врачует, словно знает
Как мне необходим покой.

Покой и в ласке отрешенье,
И на губах прозрачный вкус,
И мерность ангельского пенья,
И сладкий шепот диких муз.

И бело-бледное свеченье
Луны, втекающей в окно,
С чьим непомерным вдохновеньем
Лишь танец гейши в кимоно

Сравниться б смог из всех явлений
Искусств известных на земле.
Ах, нет, еще одно – цветенье
Жасмина ночью – в январе.

Кому-то зрелость с должной хваткой…
Иным же жалует судьба
Кафтан немолодости шаткой.
Как ни крутись – не та резьба.

Нет в ней ни знаний, ни решений
И легкость юности ушла.
Немолодость подобна тени
Весны, что бурно отцвела,

А в лето так и не родилась.
Поистрепав в конец себя,
Она гримасами прикрылась
Из постановок ноября.

Пришли крещенские деньки,
А с ними холода вернулись.
Морозец! Сизые дымки
Почти до неба дотянулись.

Снег распушился. Заискрил
Под крышами сосулек кантик
Так, словно кто-то перемыл
Посуду пыльную в серванте.

И веришь, хочется смотреть
На эти мерзлые метели,
На скованную круговерть
Тревожных вьюг. И в самом деле,

Морозам нашим не нужна
В их чародействиях подсказка.
Зима в России – не зима —
Из детства присланная сказка.

Сенкевич, К а пица, Песков…
Учителя мои уходят.
Возможны тысячи мостов,
Но с детством… С детством —
жизнь разводит.

И я – на этом берегу,
А детство с ними – там, где всходит
Большое солнце поутру
И жизнь часы любви заводит.

Мой берег детства у Москвы-
Реки, где сочная крапива.
Мой берег детства – это вы —
Весны отчаянной приливы.

Сирений, верб пьянящий сок,
Ручьи, запруды и прорывы…
Песочниц золотой песок
И много, много, много силы.

Мой берег детства с кораблем,
Сегодня в завтра уходящим.
Мой берег детства с журавлем,
С моими тайнами летящим.

Мой берег детства – это мир,
Большущий, как огромный глобус!
Мой берег детства – весь из дыр,
Но – целен! В этом-то и фокус!