Дмитрий Гавриленко - Рукотворный. Стихи и поэмы

Первопуток
По первой пороше
На лыжах скользят
Цепочки упрямых,
Румяных ребят.
Задорных мальчишек
Совсем не страшит,
Что снег мокроватый
Для лыж как магнит.
Толпой посмотрели
В усталом бору
Рябинку с плодами
На знобком ветру.
Вот гриб разглядели
У ветхого пня…
Как чёрная лента —
За ними лыжня.

***
Автобус тащится едва
Из города без торжества:
Он переполнен до отказа.
Здесь неуютно головам,
Ногам, и мыслям, и словам —
Все просит о просторе разом.
Там трактора и птичьи трели,
Искрится пашня, как стекло.
И шум, и тихо, и светло,
И собрались на пир апрели.

***
Не убьете меня. Не найдете.
Я живу в темных водах Лох-Несс.
Снятся волны до самых небес,
Ну а в небе – русалка в полете.
Обожженные солнцем народы!
Как спокойней, светлей и вольней
В ненадежной стихии моей
Вне надежных законов природы!

***

«Ходить здесь надо осторожно.
Вот в легкой зелени пырея
Сверкает будто бы дорожка —
Канава топкая, чернея,
Где трактор землю грыз, а ныне
Стена отвесная нависла.
Здесь летом душно, как в пустыне,
И воздух тут от пыли кислый,» —
Рассказываю терпеливо
Ученикам про жизнь болота,
А солнце сверху – с рыжей гривой:
От пыли стерлась позолота.
Раскрылась пасть – корми машину.
Мелькает торф, как будто птица.
Я в передышку фото выну —
Миг, что ушел и ночью снится.
И в нем, беспечный и бездумный,
Устойчиво, как скифский камень,
Стоит мальчишка, чуть угрюмый,
С привычными к труду руками.
Ходить не будет осторожно:
Он знает, где среди пырея
Сверкает будто бы дорожка —
Канава топкая, чернея.
Он видел, как слегка у края
Уж воду колыхнул в карьере.
Он рос, трудясь, а не играя,
Открыт добру, любви и вере.
Когда менялся запах лета
На предосенний, предморозный,
Для девочки чернявой Светы
В болото лазил за рогозом.
Но вот крутнулась пыль по следу,
И торф – на новую машину.
Работают устало дети,
Я с ними гну на солнце спину.
И кажется, что на коне…
Так нет, здесь кони не проскачут.
Живет и будет жить во мне
Мальчишка, верящий в удачу.

Возвращение
Были клятвы, но не было крови.
Помню, в тенях широких стволов
Первый раз целовал твои брови,
Растерявшись от счастья, без слов.
И теперь вот последние метры,
Вот и свет сквозь вечернюю мглу.
Здесь по-прежнему теплые ветры
Те же песни поют на углу.
Длинной кроны дырявые тени,
И в тени, под заборной доской,
Слабый голос – красавицы Жени,
Сильный голос – мужской.
Стал я тихо в глуши поворота.
Да, бесспорно, целует она
Да и, кажется, глупое что-то
Шепчет в ухо, совсем как жена.
На пороге двусмысленной славы,
Как за пазухой Бога, лежит,
А над ними, как страж многоглавый,
Вяз раскинул взволнованно щит.
Сквозь обиду, и злобу, и муку
Мщенье в сердце просилось, маня.
Положил я тяжелую руку
На холодную пряжку ремня.
Но меня одолела измена,
Сокрушила коварством она,
Неожиданная непременно
И, как волчья натура, темна.
Неувядшую ветку сирени
Пронесу до вокзала в руке.
Ты – прощай, их защитник смиренный,
В неуютном пустом городке.

***
Я спросил – да сам же и ответил.
Жил слепым, а ныне – как провидец.
Понял все, что раньше не заметил,
От чего смутился бы Овидий.
Подменили у тебя ресницы,
Вцеловали новый запах в шею…
Мир такой открылся – не приснится
Ничего безжалостней, страшнее.

***
А в сумерках молодой мотылёк
Бросался на свет, по стеклу скользя.
Я от тебя безнадёжно далёк,
Ни прозреть, ни увидеть нельзя.
И помнится, в давние времена
Без многозначительных фраз
Я по стеклу твоих глаз
Понял – нас разделяет стена.

***
Я в светлой роще шел с тобой,
Шли вперемешку с листопадом,
И лес казался черным адом,
Веселым солнцем залитой.

Опять гуляю в роще той,
Нахмуренной, с печальным взглядом,
С созревшим на растеньях ядом,
Но в сердце праздник золотой.

Не потому, что без тебя
Согреет холод ночи лютой
С промокшей неживой листвой…

Под взоры темные опят
Я понял в тихом неуюте,
Что без тебя я – сам не свой.