Сергей Виноградов: Сквозь високосный год. Поэтические хроники. Книга первая

Есть в родстве у меня
И хохлы и евреи
Близкие и по крови
И по чувству вины…
Если всех сосчитать —
Полстраны их имею
Только нет никого
Ближе – кроме жены…

Разбросало нас время
И проклятые войны
По стране необъятной
И всем нам не чужой…
Так и жили в России
Тихо, мирно, достойно
Ни кому не мешая,
Как в квартире большой…

Никому не писали,
Никого не искали
Имена и фамилии
Позабыли давно…
Уходили на небо,
А они и не знали,
Значит, встретиться нам,
Было им не дано…

Распадается мир наш
На частицы и атомы
И когда-то замкнётся
Вечный круг бытия…
Так давайте не будем
Мы считать виноватыми
Ни себя, ни других —
Все мы с вами – семья…

Перегаром бензиновым отрыгают дороги.
Сразу видно, что был у страны выходной…
Ну, а вы, что хотели? Мы ведь люди – не боги,
Мы садимся за руль, выпив не по одной!

Понедельник всегда день тяжёлый для Бога —
Успевают едва на Земле отпевать
Тех, кто выбрал вчера прямо к Богу дорогу,
Или просто решил у него побывать…

Ну, а мы по обочине что-то тихо плетёмся,
Не угнаться, похоже, нам за жизнью с тобой…
Только ты мне в ответ: мы же к Богу не рвёмся,
И не пьём, как они за удачу, с судьбой…

Январь вдруг вспомнил о весне
И ночью чудо совершил-
Висят сосульки на окне…
Видать, погреться сам решил!

И первой оттепели рад
Народ, уставший от зимы…
На улицах сплошной парад
И вместе с ним, конечно, мы

По первым лужицам идём
И даже дождь не раздражает,
Но это только этим днём,
А завтра, праздник завершая

Уйдёт январь. Февраль придёт
И возвратится всё обратно —
На крышах снег. На лужах лёд
И даже думать страшновато

О том, что ждут нас впереди
Ещё февральские метели
Или февральские дожди
Четыре с хвостиком недели…

В понедельник нагрянул февраль
С неразлучной подругой метелью
И чуть-чуть похудел календарь,
Как и год, на четыре недели…

На четыре недели и мы
Постарели, подруга, с тобою…
Ты сказала: на месяц зимы!
Я с тобой согласился: тем более!

Быстро в старости годы идут,
Ну, а дней мы и не замечаем.
Был январь где-то рядышком тут,
А сегодня февраль уж встречаем…

Но пока у нас повода нет
Для февральской тоски и печали.
Лучше я прочитаю сонет,
Как с тобой мы зимой повстречались.

Год обезьяны подложил свинью,
А вроде начинался так прилично…
Ругается народ: ну, мать твою!
Толпясь с утра в метро своём столичном.

Опять повсюду вводят карантин
Такая невесёлая картина!
Год високосный! Что же мы хотим —
Судачат старики у магазина…

Зима. И грипп пришёл очередной.
Вот невидаль, да каждый год такое,
Когда зимой, бывало и весной,
Такое время подлое, сырое…

Все разговоры только лишь о нём —
О гриппе свинском. Надоело даже.
Мы с Фомичём напьёмся белым днём
И той свинье себя ещё покажем.

И всем докажем: истина в вине!
Но почему спешат все к фармацевту,
Как этот гражданин: настойки мне!
– А алкашам сегодня по рецепту!

Такие вот унылые дела:
Все лечатся от гриппа, как умеют…
Всё потому, скажу вам не со зла —
Врачи для нас давно не Панацея…

Где теперь ты братик, брат?
Почему всё так случилось?
И кто в этом виноват
Был, когда мы были живы?

Нет, конечно, я живой!
Как живу? Так, понемногу…
Ну, а ты, надеюсь, свой
Путь нашёл, конечно, к Богу…

Много выпито вина
Было вместе за те годы
Пока правил сатана
В душах наших. Но невзгоды

Кто-то смог преодолеть —
Что вполне было разумно…
Кто-то смог лишь умереть
От своей тоски безумной…

Бог решил, что я вторым
Буду в том семейном списке…
Поздним вечером сырым
Первым ты в свой путь неблизкий

От меня навек ушёл.
Даже и не попрощался…
А вопрос наш не решён:
Первым кто и где сломался?