Михаил Былых - О чем шепчутся травы

И мы города без оглядки
Локтями раздвинули вширь.
Вдогон, наступая на пятки,
Стелился Отчизны пустырь.

Из детских открытий Господнего мира,
Из маминых сказок на сон,
С берёзки, во поле маячащей сиро,
Из бора, таящего звон,
С пробитой копытцем журчливой криницы,
Из песен и плачей как стон –
Слетают ко мне дивнопёрые птицы
Утраченных нами времён.

На пень отшумевшего древа присяду,
Они – в полукруг на пеньки.
Орлу и пичуге по чину и ладу
Из сердца дам корма с руки.
Они мне споют, что нашли-потеряли,
Как пили из вечной реки.
И светлыми будут в напевах печали,
А думы о прошлом легки.

Два суть ручья – Ольховка с Безымянкой –
На деревенский выскочили круг,
Померялись мелодией с тальянкой
И, обнявшись, умолкли речкой Ук.

Лягушки в той не знали укороту,
Хотя исток был до обиды мал –
Любой петух, не прибегая к лёту,
Через реку подругу настигал.

Ещё вчера по насту пели сани,
Сегодня яр открыл нам с высоты,
Как Ук, резвясь, переставляет бани,
Как он крушит в неистовстве мосты.

И мать меня рукою прижимала,
Чтоб не отдать мальца шальной волне.
А бабка всё крестилась и шептала:
– К войне вода, родимые, к войне.

Я кустарь-одиночка,
Без нужды, навсегда.
Строчка лепится к строчке,
А к годам лишь года.

Я давно бы забросил
Это всё ремесло,
Но небесная просинь
Мне легла под крыло.

Дни и вёрсты листая
И крича вразнобой,
Журавлиная стая
Позвала за собой.

Порыдаем, мол, вместе
На осенний очёс –
Туча туч в поднебесье
Неисплаканных слёз.

Я прибился бы, птицы,
К вашей жали веков,
Но достало синицы
Мне из Божьих силков.

Мы все из российской глубинки —
Кто волей могучей страны,
Кто зовом обманной тропинки,
Кто эхом Великой войны.

Манили обратные дали,
Колхозный толкал недород.
О, как же мы дружно сигали
За паспортной крепи заплот!

И мы города без оглядки
Локтями раздвинули вширь.
Вдогон, наступая на пятки,
Стелился отчизны пустырь.

Тот век, обдувая пылинки,
Храню в очарованном сне,
И кто-то со старой пластинки
Поёт о счастливой стране.

Из голубой озёрной колыбели
Ты разлилась на полматерика
В заброшенные дали-параллели,
Оставленные Богом на пока.

Пусть тяжелы нетучные суслоны
И проголосна песенная жаль —
Чисты церквушек утренние звоны,
Светла твоя равнинная печаль.

Но грозен бой нежданного набата,
Страшны пожарищ горькие дымы,
И ворог шёл с мечом, и брат на брата,
И все тебя зорили до сумы.

Всего лишь искру жизни в чаще ржавой
В непроходимых дебрях затая,
Ты поднималась заново державой,
Казалось бы, из тьмы небытия.

Рубились грады, и роились веси,
И в радостном сиянье куполов
Мир воскресал, по-прежнему чудесен,
Коль Бог дарил и труд, и хлеб, и кров.

Рождала ты подвижников великих
И мудрых и заботливых царей,
А в немощи – правителей безликих,
И в помраченье тяжком – лопарей.

Звалась Святой, но в святость узки двери,
Широк проход к лукавому с вершой.
Ты, соблазнясь, не устояла в Вере
И оказалась с вынутой душой.

Отвергнув прочь в гордыне Божью милость,
Увязла в словоблудии и лжи.
Себе самой другою ты приснилась
И кровью истекла за миражи.

Ни ратный подвиг во спасенье мира,
Ни подвигов космических парад
Не оправдают выбора кумиров
И тьмы утрат, увы, не возместят.