Софья Рэм: Сверхпроводник. Книга стихов

В пустынный час на диком перекрёстке
Как статуя отчаянья зажглась —
Прохожий цвета мертвенной извёстки
Так трясся, что извёстка извелась.
Он замер в высшей точке у сельмага,
Он заорал, но в полной тишине
Прошествовала, обогнув, к оврагу
Ватага, показавшаяся мне.
Шла стая псов, как свойственно природе
Хожденья псов. Покинувшие дом
Или бездомье шли в своей породе,
Не нюхая друг друга под хвостом,
Подобные породе страшной, горной,
Сползающей геологам в глаза,
Как с высоты мешок крупы отборной
Иль на чердак проникшая гроза.

Оно три раза обошло кругами
Село, напоминающее штиль,
И чудилась земля под сапогами,
Фантомно превращаемая в пыль,
Казался выстрел, слышимый в полёте
Сквозь тихий шаг второстепенных лет,
Когда завыл, кто воет на болоте,
Когда никто вдруг не завыл в ответ…
Потом прибились к старой пилораме
И посидели с час, пыхтя в носы.
Как всё проходит, так брели дворами
Отдельные разрозненные псы,
Потом забылись. Время – что трясина.
Один лишь житель, сельский и седой,
Теперь ходил в обход до магазина,
Болото потрясая бородой.

Густопсовы совы этих мест —
Им насест, пока не надоест,
Заменяет мир и Эверест.
Зюйд-зюйд-вест – и вовсе не поест:
Сдует насекомых, и тогда
Не пойдёт дождя налить пруда,
Для пожара кончится вода
И уйдут пришельцы навсегда…
Совам должно ухать на уху,
Ковыряя гласные в стиху,
И не нужно жить на берегу —
Я ведь так и так не убегу.

Я низко наклонился над колодцем,
В который отклонились облака,
Когда на грани спорыша и солнца
Внезапного увидел паука.
Я трепетал мгновеньем перехода
И мыслил, напрягая мышцы лба:
Готовит повилицу или воду
Ему членистоногая судьба?
Я, лёгким приказав бояться ветра,
Как самого нечестного судьи,
Забыл следить, как тучи, сантиметры,
Миры и поколения текли,
И облако внизу меняло форму,
Похожее на облако вверху,
Как будто исключение на норму
Или песец на шапку на меху…

Паук стоял, как наши под Москвою.
Вода стояла, будто у Кремля
В почётном карауле. Над собою
Я чувствовал движенье бытия.
Прошёл солдат дореволюционный,
Гладь зачерпнув пригоршней и испив
Фальшивых облаков пустые нормы
С зеркальною полуденностью ив.
Война? Победа? Вслед ему пестрела
Страна спектральных будущих цветов:
Вода краснела контуром расстрела,
Луг зеленел предчувствием ростков,
Белела тучка… слишком настояще!
И тут я, вздрогнув, понял наконец,
Что не смотрю в колодец. Так навязчив
Был солнца абсолютный леденец-
Протуберанец. И, когда наклонно
Встал вектор позвоночного столба,
В меня упорно, неопределённо
Смотрела лишь Отечества судьба.

Как трение рождает дыры,
А крик сопутствует пожару,
Есть связанные вещи мира
В величине земного шара.
Как имя в недрах эпитафии
Над камнем вырывает вздохи,
Так дерево на фотографии
Напоминает об эпохе,
И уж роднят порез с травинкой
Воспоминания-микробы,
А земляника – дед с корзинкой.
Декабрь. Кладбище. Сугробы.

Так замыкаются нелепо
Любые мысли в каждой фазе…
О как легко сулит нам небо
К земле стремящиеся связи!
Ассоциация – растение:
Она остра, но не опасна,
Но пятки – это Вознесение,
А Вознесение прекрасно.
И, пожирая свой терновник,
Он утверждал непопулярно:
Я только малый твой садовник
В ковше медведицы полярной.

И дерево летело в реку,
Эпоху заменив другою —
Про земляничного калеку,
Любующегося ногою…
Суха травина. И, степенный,
Проходит луч сквозь стеклотару,
И крик летит первостепенный,
Приличествующий пожару.
Так замыкается пожаром
Луч вечный с переменным током
Во глубине земного шара,
В соизмерении глубоком.

Как рост травы к звезде полярной,
Всему нельзя не повторяться.
Садовник – номер инвентарный
На дне ковша ассоциаций.
Живёт кольца с велосипедом
Родство – и выхода не ищет…

Есть связь меня с травой, и с дедом,
И с деревом, и с пепелищем.

Словно призраки звука моторов,
Арий армий, что помнит бор мой,
Иллинойство родных просторов
Поражает своею формой.
Каждой кочкой напоминая
Чингисхана потенциальность,
Угробничивая зеркальность
Земляники на фоне нормы,
Понимание подминая
Под ухватки нехватки корма…
Посмотри мне в лицо, стихия!
Где ты вымерла – там я вырос.
Там, где клин вышибает клирос,
Взвизгнет кто о тебе, Россия?
…Сюрреальны поляны в рыжем,
Будто выжженном освещеньи.
Будто выживший, врежу. Ты же —
Это ты? Я – не я. Крещенье
Было? Будет? Не может (не) быть?
Люди в космос – как палец в небо.
Та ли родина учит плавать
Между лавы от левых к правым?
Не долинство её – далинство.
Марсианство – не материнство.