Андрей Драгунов - Край. На фоне неба

Тот Рай, который я искал всю жизнь —
нашёлся – вдруг… и больше стал не нужен,
как вечером – обдуманная мысль —
ещё с утра… как отраженье в луже —
в конце – уже – слепой, глухой зимы,
когда и птицы выклевали воду —
оттаявшую… капли не видны,
что выбрали, спустя сезон, свободу
и испарились. Высохли. Вода
смывает все следы происхожденья
и остывает – только иногда…
и теребит твоё воображенье
присутствием своим. Сезон дождей…
не высохшая наволочка – с н о чи,
или с ноч и … Лети – уже – быстрей!.. —
Рай где-то там, где кто-то напророчил.

Когда нет шансов выжить – уходи —
в чужую местность, где тебя не знают,
когда никто не встретит впереди,
не вскрикнет, не взмахнёт тебе руками —
восторженно, как будто напоказ,
чтоб ты запомнил лица… Март в начале.
Зима закончила, растаяв, свой рассказ…
Вода находит трещины в причале.

Никто не умирает в воскресенье —
нельзя неделю закрывать печалью…
на завтрак поминальное печенье,
на ужин – торт со многими свечами…
нелепица… Не календарный вычет —
бухгалтерский какой-то столбик цифр…
полёт в неведомое бестолковой мысли
в попытке отыскать какой-то смысл
и что-нибудь ещё… на всякий случай —
для понимания того, что происходит,
хотя, возможно, вариант – не лучший…
и, как написано – проходит всё. Проходит —
и в этом смысл!. В этом откровенье.
Пророчество и… исполненье чуда.
Смерть не приходит утром, в воскресенье —
она повсюду – каждый день – повсюду.

Пробую наощупь перезвонить тебе…
цифры пересыпаются… время – начало второго —
самое время поговорить о какой-нибудь ерунде,
вспомнить старых друзей или имя кого-то другого —
уже из прошлого, но, кто был так!.. близок тебе,

а потом состарился и перешёл в разряд
воспоминаний… то есть – освоил вечность…
и, судя по письмам, был этому очень рад,
поскольку, там гарантирована – не встреча…
и возможен только – случайный – отсюда взгляд.

Телефонные кнопки не попадают в такт
телефонной мысли… и телефонист – в ударе!.. —
соединяет линии – так и так,
будто в весенний кризис – больной в угаре —
тупо вбивает мысли свои в косяк…

и клянётся мамой, что это в последний раз.
Звук удаляется вместе с набором клавиш
в то неизменное, где понимают нас —
не с полуслова, что ведомо только нам лишь,
но с полу звука, что не идёт в отказ —

до окончания… Только – дыши. Дыши!
Перебивай дыханием зуммер в трубке —
долгий тот зуммер, в который карандаши
впишут потом подсчитанные минутки
и… посмеются над вписанным – от души

или заплачут, может быть. Ночь длинна
в перечислении цифр одной рукою…
и остаётся память, что не видна,
даже, когда, как будто – сама собою —
связь обрывается… как будто бы – на века.

Один март. Три поэта.
Прорубь жизни. Весна.
Из газеты в газету —
поминанья слова…
«Ни страны, ни погоста»…
ни спасительных слов.
Поэтический остров…
Невод. Сказка. Улов.
Металлический бубен,
разрывающий ночь.
Ничего не убудет…
убывает любовь!

Я жил в девятиэтажке
и… целовался у мусоропровода
с девочкой на два класса старше!..
и помню – как было здорово —
под запах гниющей осени —
капусты, картошки, варения —
её целовать – до оторопи…
Теперь вот стихотворение —
жизнью самой написано…
Всё скомкано и растоптано —
жизнь пронеслась немыслимо
быстро и… как-то боком всё.

Пенные гребни над городом мартовских облаков
перебивают структуру крыш и чертёж заборов —
непослушным рисунком неба, что не из снов —
из другого прошлого, якобы… Слабым взором —
через очки – пытаешься разглядеть —
как это выглядит – в принципе – остов неба —
в виде наплывов сине-зелёно-розовых – как смотреть…
Только б хватило зрения – где б ты не был,
или ни был… Пытаешься распознать —
как это – жить весной в незнакомом месте,
то есть – не просто, где тумбочка, стол, кровать
или, даже, птицы на выщербленном насесте…
и какие-то люди, пьющие за углом
твоего же дома и спорящие о важном…
разглядеть пытаешься лица, чтоб вспомнить о них потом,
когда кто-то из них будет случайно сниться —
без учёта времени года и часа дня,
без какой-то попытки оставить воспоминанье
или след в истории, что плавится от огня —
на бумаге, по крайней мере, но не в кармане…
И пахучее облако с севера – сквозь забор
заплывает в комнату, когда ты ещё в кровати —
ковыряет простыни, наволочку, бредовый ночной разговор,
не отличая правила от вымышленных понятий,
как, как будто бы, рыба стучит плавником в окно…
Хлопает жабрами, рассказывает о жизни…
Смотришься в зеркало и видишь – теперь оно —
отражает – уже – не твои, а чужие мысли.