Евгений Вермут: Жизнь, как она есть. Ироническая философия в стихах

Злые жильцы из родного подъезда,
Сколько же вы меня рвали!
Все, кроме тех, кто пока что в отъезде,
Да и чужие достали.
Дом, как картинка и двор аккуратный,
Люди культурные, вроде,
Ходят и ходят туда и обратно,
Хлопают мною на входе.
Бьюсь я об раму, весь дом сотрясая,
Петли в бессилье скрежещут.
Чтоб вам отверзлось, – жильцам я бросаю, —
Только намного порезче!
Дети-милашки и даже старушка,
Пьяница с красною рожей…
Бьют целый день, но, ведь, я же не пушка,
Я и не колокол тоже.
Может, какой-нибудь мелкий чиновник
Двери закрыл перед вами.
Вот вы и мстите, но я не виновна,
Ну, уступите же даме!
Люди, родимые, остановитесь,
Я же совсем не такая.
Не заперта я, так что же вы злитесь,
Разве я вас не пускаю?
Но лишь пинки – ежедневная взбучка —
Выдержу долго едва ли.
Я бы на помощь подвигала ручкой,
Только все ручки сорвали.
Ночью безмолвной, походкой неровной,
С вечной оглядкой, неловко
Бомж иногда приласкает любовно,
Тихо пройдя на ночевку.
Вы мне когда-нибудь праздник устройте
(это мне будет наградой) —
Тихо откройте и тихо закройте,
Большего мне и не надо.
Но, как всегда, и зимою, и летом,
Круглые сутки песочат.
Ох, поскорей бы конец, что ли, света!
Ох, дотянуть бы до ночи!

Старенький двор просыпается рано,
Томно вздыхает и чешется ветром,
Долго потом удивляется странным
Людям на улице в кедах и гетрах:

– Как же смешно наблюдать мне за вами.
Вы же без крыльев, вы вовсе не птицы.
Сколько бы вы ни махали руками,
Вы все равно никогда не взлетите.
Как вы ни прыгайте, тети и дяди,
Вам ни за что не допрыгнуть до неба.
Выгоды нет (а чего еще ради) —
Нет вам причин для полета.
Вот, мне бы
Облачка нежность почувствовать травкой
Или в грозу целиком окунуться,
Смыть все окурки и мусор под лавкой,
Может и юность смогла бы вернуться.
Вдруг бы открылось второе дыханье,
Стал бы похож я на парк или садик,
Радовал мам бы, но утренней ранью
Должен терпеть толстых «тетек и дядек».
Мне бы смотреть только в детские глазки,
Мне бы сушить для них горы пеленок…
Вот, наконец-то, и мама с коляской —
Это единственный в доме ребенок.
Что же стряслось с моим маленьким миром,
Что и когда его сделало диким.
И почему раньше в новых квартирах
Слышался смех, а не пьяные крики?
Было веселье у нас выше крыши —
Дети и взрослые вместе гуляли…
Выросли все и теперь от них слышу
Где и кому, и за что «наваляли…»

Старенький двор просыпается рано…

В этом сонме стального пира
Есть решетки, а к ним охрана есть.
Между мной и свободным миром
Настоящий железный занавес.

Огороженная забором,
Я обругана каждым странником,
По ночам я любима вором
И ревнующим нас охранником.

Ну, а днем я больна мигренью —
Кроют матом вовсю рабочие,
Бродят по полю мрачной тенью,
Да и так… беспокоят прочие…

А ко всей невеселой прозе
Самосвалов и перфораторов
Лишь утихнет реветь бульдозер,
Как вгрызаются экскаваторы.

И жара иссушает горы
На спине, шоферней изъезженной.
Даже в вырытых свежих норах
Как-то огненно и разреженно.

Не по собственной я здесь воле
Место заняла в бывшем скверике.
Я за парк, но такая доля,
Жаль, что жители все в истерике.

Скромный садик из старых яблонь,
Две дорожки и пара лавочек,
Дед из дома выносит грабли,
А за ним вперевалку правнучек.

Не спеша, в тишине гуляют
Три подружки и все с колясками,
Где-то пес на машину лает
Просто так, а вообще он ласковый.

В глубине мужики пьют пиво
Под свои анекдоты пошлые…
В общем, было все так красиво,
Только нынче уходит в прошлое.

Разве люди хотели много:
Только воздух, не надо озера…
Раньше бегали здесь бульдоги,
А теперь семенят бульдозеры.

Я не жду уже выходного,
Ведь, с обоих сторон есть жители.
Целый день оскорбляют снова,
Будто сердце у них похитили.

Непонятие между нами —
Безвозвратно надежда губится,
Что потом, как-нибудь, с годами,
Может, стерпится, может, слюбится…

Я в собачьей упряжке,
При тяжелых санях,
Я кусаю всем ляжки
И пугаю бродяг.