Евгений Вермут: Жизнь, как она есть. Ироническая философия в стихах

Кирпич на кирпич,
На растворе крутом,
Бок о бок,
Рядами и ввысь —
Это дом.
Не страшен нам смерч и любой ураган,
Пока нам дар жизни строителем дан.
Мы – микрорайоны,
Мы – микромиры,
Мы служим на совесть до самой поры,
Той самой поры, пока Времени срок
Не выйдет
И нас не рассыплет в песок.
Не важно, каких ты набрался идей,
Мы всех защитим от ветров и дождей,
Согреем собой,
Потому что, мой друг,
Внутри нас тепло человеческих рук.
Не верьте тому, кто сказал сгоряча,
Что чье-то лицо жадно ждет кирпича.
Характер мой жесток, но я не буян
И груб я на вид, но не в этом изъян.
Из глины слепил меня Ты, человек.
Другой мною бросил в тебя же,
И век
Теперь я виновен и судят меня
За то, что летел.
НО КИДАЛ, ВЕДЬ, НЕ Я!
За то, что «случайно» упал из окна,
За то, что попал
И за то, что стена
Встает
И не хватит тут силы ни чьей,
Разрушить барьер из сплошных кирпичей.
Порой от бессилья и просто со зла,
В упор или в спину
И из-за угла
Удар, вдруг, наносит бродяга любой…
Как жалко, что я не владею собой.
На всех площадях городов или сел
Тому, кто сложил нас и в степень возвел,
Кто нас уважал,
Стеллу Памяти я
Воздвиг бы
И первым вложил бы себя!

Я был зачат самой природой,
Землею выношен до дня,
В который всю мою «породу»
Свезли в Святилище Огня.
Когда-то, помню, перед домной,
Простою будучи рудой,
Мечтал о будущем я скромно
И быть хотел сковородой.
Мне жить хотелось по-простому —
В кругу хозяйственных забот,
Но стал моим родильным домом
Станкостроительный завод.
С тех пор катушки неизменно
Кручу почти полсотни лет,
Ведь я станок обыкновенный.
Не о таком мечтал я, нет.
«Пашу» без устали в две смены,
В себе не сдерживая прыть,
И я не требую замены —
Мне просто нечем говорить.
Один мотор, гора железа
И два ремня, как пара жил,
Вращают вал мой «до зарезу»,
Что б я мотал, вертел, кружил…
Полсотни лет мне нет покоя,
Но я ж не вечный, мне ль не знать,
На самом деле, что такое
«На всю катушку отмотать».
А тот двуногий – он из стали,
Он никогда не устает,
Все время давит на педаль он,
И молотком нещадно бьет.
Я терпелив, но мне же больно,
Дрожит и стонет каждый винт,
И все же чту я добровольно,
В меня заложенный инстинкт.
Стою безропотно и молча
В ряду таких же, как и я.
Я плохо жил и плохо кончу,
Но есть надежда у меня:
Когда я стану бесполезным,
В одну из проклятых ночей,
Закрыв глаза, уйду я в бездну
Плавильных каменных печей.
Из искореженной болванки
Я возвращусь опять в металл,
И, может быть, я стану танком,
Разрушив все, что «отмотал»!

Я, лишь, свеча,
Но как мне надоело
Злым огоньком плясать в чужих очах.
Светить, так всем, а не мерцать без дела.
Ну, разве дело – пьянка при свечах?
Ночной кабак: то вскрики, то затишье,
Интимным гулом переполнен зал.
Я в тишине…
И я тогда не лишний,
Когда пустым становится бокал.
Всю ночь один,
Но верю, что не зря я,
Как часовой был стойким и немым.
Я так устал,
Я плавлюсь, отекая,
Свои тепло и свет отдав другим…

Я живу в параллельном мире,
(В этом мире материй нет),
В безвоздушной своей квартире
Под названием Интернет.
Здесь никто надо мной не властен,
Я свободен в своей Стране.
Виртуальное сладострастье —
Вот, что нужно сегодня мне.
Я зимой погружаюсь в лето,
Превращая снега в моря.
Я познал уже все секреты
«Безвоздушного» бытия.
Мне давно не страшны напасти,
Я на дрязги давно плюю.
Не воруя чужое счастье,
Создаю я судьбу свою.
Независим я, и при этом,
(Вам легко подтвердит любой)
Только здесь могу быть поэтом,
Только здесь могу быть собой.
Сколько выдавил слов из клавиш,
Сколько мерзких я стер имен…
Столько нечисти не удавишь,
Как бы не был смел и умен.
Я живу, ни о чем нимало
Не жалея и не скорбя.
Сотворил я свои Анналы
И впечатал туда себя.
Я скажу (только между нами):
Сам себе я теперь ЗАКОН.
На Рабочем Столе, как в Храме…
Я молюсь на полста икон.

Надоела мне кухня до дури,
Посижу пять минут у окошка.
Если б кто побывал в моей шкуре,
Пожалел бы меня хоть немножко.
Рано утром встаешь недоспавшей,
Надо завтрак готовить для зятя.
Самому ему лень, он «уставший»,
Ему тяжко подняться с кровати.
Дочка тоже совсем разленилась,
Из забот только губы и брови.
Только стирку закончишь, явилась.
Хорошо так, когда наготове.
И ни доброго слова, ни ласки
Не дождаться от них, от обоих.
А потом целый день, словно в сказке,
Я в ней ведьма с ведром и метлою.
А на улице люди гуляют,
Тут не видишь и белого света.
Целый день город «ваньку валяет».
Дармоеды, работы им нету!
И откуда же столько народа,
Кто-то с сумкой, а кто-то с подругой.
Вон, мужик «поливает» природу,
Видно, пива напился, пьянчуга.
Нет, стальные иметь надо нервы,
Выходить из себя есть причина.
Как ни девка, так юная стерва,
В то же время, какие мужчины!
Вот, родись я на двадцать лет позже,
Я была бы хорошей женою
Вон, тому, с краснощекою рожей.
А теперь он с другой – не со мною.
Та, другая, я вижу, спесива
И характер, видать, агрессивный.
Что с того, что стройна и красива.
Я, ведь, тоже была не противной.
Что ж ты споришь-то с мужем, голубка,
Что-то в крик на ходу обсуждая.
Бесполезно, сожми свои губки.
Впрочем, мне-то… Она ж молодая.
В наше время скромнее мы были,
Знали – вякнешь – останешься с носом.
Вон, еще одна, льет, крокодильи,
Вымывая из мужа запросы.
Вот и март… Холода отступают.
Сыты все уже этой зимою.
Зять обмолвился, дверь открывая:
– Буду рано, ведь завтра «восьмое».
Снова, дурень, забудет про совесть,
На подарки все деньги истратив.
Ладно, что, там, пора и готовить.
Надо встретить любимого зятя.