Виктория Михеенко - Третий доктор. Исповедь амазонки

Страшно, но плакать нельзя.
Села на пол и режу тряпочки*.
Нужно прилично тряпья
На самодельные «ваточки».
На бывшую грудь накладывать
Да глаз промокать, вымачивать.
И чтоб мысли свои окаянные
В бесконечный платок замачивать.
Доктор доктору, знаете, рознь.
Кто оптом берёт, кто в розницу.
Привычен тут бабий стон.
Тут чести лишают горлицу*.
Тут чести лишают Лилит*.
И вовсе не тем, что отъяли:
В живое вживляют стыд
За то, что не женщиной звали.
А звали больную больной .
Безликой, любой и бесполой.
И б о льная рваная боль
В одежде стенала голой
Перед тем, как возьмут на стол,
Прокричат в предбаннике: подано!!!
Ты приедешь цельным куском.
Увезут тебя плотью обглоданной.

ПМЖ необходимо.
Визу, слышишь, не дадут.
ОПМЖ – не ПМЖ:
Временный приют для Ж,
У которых Г и Ж
Непутёвый хитрый доктор
Скорректировал уже:
Г – её осталось мало.
Ж – заметна в неглиже,
Как подушка для инъекций
И мужское протеже.

Моя белая-белая грудь,
Мой бутон, золотой и мягкий,
Мне уже пять десятков лет,
А ты яблоком сладким-сладким.
Всё вперёд задорный сосок,
Смородинкой и доныне.
И велюровый нежный кружок
Венчиком на вершине.
Афродиты* подарком живым
Помещаешься в тёплой ладони —
Совершенного мастера стиль
В совершенной ликующей форме.
Я тебе обещала быть,
Что тебя для себя отвоюю.
Ты моя, ты моя, моя грудь.
Я люблю тебя и такую.
Я люблю свою новую хворь,
Что пришла по старым ошибкам.
Согласилась я: пусть живёт.
И не очень ругала шибко.
У жилицы губка не дура —
Поселилась в красивом месте.
И понятно, что жильё сие
Выбирали мы с нею вместе.
Грудь моя, не хочу без тебя.
Ты не бойся, я не предатель.
Но клялась и молилась я зря.
Страх пришёл…
И велел – отъяти…

Все умерли. Кто как…
В борьбе, смирении, мольбе,
В ругне, отчаяньи, распутстве,
В смятеньи, славе и пальбе
По воробьям, но без занудства.
Все умерли. Небесный счётчик
Оплату вывел на конвейер.
Кому? за что? в какие сроки?
С кем и куда? в какие двери?
Сейчас? Год? Месяц? Двадцать лет?
Пока в потоке: жну и сею.
Подвешенный Дамоклов меч*
Падёт на сломанную шею.

Что-то случилось! Сбой! Тормоз! Атас!
В ступор приходят клетки.
Сигнализирует растерянный гомеостаз* :
Неполноценные детки!
Делится, дескать, клетка, но
Потомство, прикинь, галимо —
Примитивно, тупо, дебильно, зато
Много и вредоносно делимо.
Как же спасительный апоптоз* ?
Кто гложет «опавшие листья»?
Разводит руками фагоцитоз* —
Не знаю… У нас, вроде, чисто…
Войско врага в самом центре меня.
Бесконтрольно растёт и плод и тся.
И назвал Гиппократ* это словом «краб» —
За хамское его любопытство.
Подальше, поглубже проникнуть внутрь —
Изгадить и плоть, и кровь.
Почему? Потому что никак не вернуть
Удалённый контент* – «любовь».
А причина – когда-то отец и мать
Подарили друг другу обойму ран.
И комочек зачатый, не ждан-не зван,
Получил в первоклетке живой изъян.
Изначально та крошка ущербной была.
Может быть, ей любви не хватало.
Поискала на ощупь, на крик – не нашла,
И от горя раковой стала.
И теперь, разделяясь, не имеет плодов,
Не спешит к созидательной цели.
Её «дочки» не знают ни мам, ни отцов —
Материнские цитадели*.
Отныне дочерних цветов у них нет.
Все самки – одна в одну.
И сбирается вещий иммунитет*
На гражданскую на войну.
Но не знают солдаты врага в лицо,
«Все свои», – говорят паспорта.
И служивым ребятам совсем невдомёк
Рассмотреть, что модель не та.
И напрасно упрямится строгий ген,
Охраняя структуру и обязательства,
Поражённый тоской и унынием член
Требует иные себе обстоятельства.
Ему в умном теле не хорошо.
Не хорошо в великом теле поруганной крупице.
Количеством взять! А для этого – что?
К доминированию устремиться!
Песня клетки
Я просто делюсь.
Пусть меня будет много.
Теперь на меня хватит времени.
Я просто смеюсь.
И, хотя недотрога,
Наливаюсь стерильным бременем.
Я просто слепа.
Я просто не вижу,
Чем сфера моя очерчена.
Я просто глупа
И в вопросе престижа
Неопытна и доверчива.
Здоровые, умные,
Мной одержимые,
Стенают: как быть и как справиться?
А я наступаю
Прицельно, с нажимом,
И мне это, знаете, нравится.
Я клон,
Я безмозглая злая картонка,
Тревожный, пустой барабан.
Так первообида пра-пра-ребёнка —
Внезапным возмездием нам