Егор Овченков - Я жизнь люблю! Стихи и проза

А мне бы заранками с росами
Ладони шершавить окосивом,
Девчонке с пшеничными косами
На круге сыграть на рожке.
А после – под взгляды игривые
Подруженек – в ночь соловьиную
Увлечь… целовать шаловливую
До зорьки в душистом стожке.

Дела не пускают – и снова я,
Напялив рубаху шелковую,
Дорогой, постыло-знакомою,
Плетусь, но дойти не могу
Туда, где у яра высокого
Маячит сосна одинокая,
Где ждёт паренёк синеокую
Зазнобушку в свежем стогу.

Деревенька, забытая Богом…
Хатки, крытые прелой соломой,
В три окна на дорогу глядят.
На обрате белёные печки,
На задах огороды в заречье
Да поросший травой палисад.

Под плетнём лопухи да крапива,
Над крыницей плакучая ива,
ЖуравЕль ржавой цепью гремит.
Под окошками хрен да подсолнух,
Бело-розовым тлеет шиповник…
Чу! Вон русская где-то дымит.

У калитки седая старуха.
«Здрава будь! Как детишки, как внуки?
Да родит ли, бабуся, земля?»
Улыбается бабка с прищуром:
«Эт каким тебя ветром надуло,
Белобрысый, в родные края?

Я ж, скворчонок, тебя угадала
Издалече – глазастою стала
Бабка Маня на старости лет.
Тут заезжих не так уж и много…
Заходи, что стоишь у порога?
Сполоснись да рядком за обед.

Как живу? Я, касатик, в порядке.
Вон коза, вишня, яблонька, грядки.
Хлеб пеку. Чуть по чуть всё сама.
Коль поможешь, спасибо с поклоном:
Крышу б выстелить свежей соломой
И маненько подмазать саман».

Завертелась Степановна споро:
Щи, картоха, бутыль самогона,
Сало, хлеб да огурчики в ряд,
Солоница, яички, грибочки…
Да рассказы о внуках и дочке.
Глядь, уж звёзды на небе горят.

Гостевал у бабульки с неделю.
День за днём как один пролетели
За заботами. В город пора.
Только… что-то тревожит мне душу.
Сколько их?.. Вот таких же старушек
И забытых людьми деревушек
Доживают свой век в три двора?..

Во времена седые, стародавние,
А может, и недавно – наконец
Не так и важно – в деревеньку дальнюю
Забрёл прохожий калика-мудрец.

Зашёл – да прижилсЯ… седа головушка,
Но телом крепок, на добро не скуп…
Плетень поправит горемычной вдовушке
Да на крыницу сладит новый сруб…

Жил бобылем, ел молоко да хлебушек,
Грозу и вёдро* с радостью встречал,
Былины сказывал и сказки малым детушкам
Да всё игрушки разные тачал.

Диковинные, всем на заглядение,
Но хрупкие, как тонкий лёд весной.
Не раз один младое поколение
Рыдало над разбитою иной,
А он им ладил новую диковину,
Ажурнее и краше во сто крат…
И вот однажды в скромную хоромину
Родители заплаканных ребят
Явились к старцу: «Ты увенчан мудростью
И ребятишек любишь, как родных,
Так почему с наивной безрассудностью
Не ладишь медных или костяных?»

«Промчатся годы, как водица талая,
И с ними детства сладостный эфир…
Желаю, чтоб сия забава малая
Поведала, как хрупок этот мир».

Обратился Ангел к Человеку:
«Хочешь жизнь свою увидеть с высоты?
Посмотреть, как шёл от вехи к вехе?
Где оставил ты свои следы?»
Человек кивнул. Хранитель верный
Подхватил его – и до небес
Взмыл, как птица, над землею смертных.
Мир обычный попросту исчез.

Обернулся мир пустыней пыльной —
Вместо рек, полей и городов
В легком мареве под ними плыли
Цепи человеческих следов.

Шли тропинки в разных направленьях,
Скрещивались, удалялись вновь.
И увидел смертный с удивлением
Длинный путь из собственных следов.

«Что это? – спросил он, обращая
К Ангелу в лицо пытливый взгляд. —
Там, внизу, мои не пресекая
Вдоль идёт ещё каких-то ряд». —

«То мои, – потупив взор свой скромно,
Ангел Человеку отвечал. —
Верь, дружок, я в этот мир огромный
Одного тебя не отпускал.
Рядом был с тобой всегда в дорогах,
Руку помощи с тревогой подавал,
Чтоб в различных жизненных невзгодах
Шею господин мой не сломал».