Егор Григорьев - Абстракция. Сборник стихов и прозы

Твой голос – словно миллионы раз
Светлым инеем по стеклу.
Твои фразы – словно в реке вода,
Но они не помеха огню.

Твоих глаз блестящую белизну
Скрывают, подобно ночи и дню.
Твоих же чистых век простоту
Вновь заковывают в мечту.

Ах ты, тьма, ах ты, тьма, без конца тоскующая…
Груз луны тяжко давит на грудь.
Словно всё изнутри в оболочку свинца прокручено,
Он ещё противнее тихой ртути.

Что же, теперь даже смерть не страшна,
Смешно, что так просто всё может случиться.
Долгий путь, коридор; ни тебя, ни меня
Никому уже не вернуть, ничему не сбыться.

Всё глубже уходя за древность лет,
Наше родство с Кавказом стало
Поистине исконным, милым, данным
Откуда-то из неизвестности.

Как глупо мил Кавказ
И верхи тех утёсов для нас
Теперь всё чаще проявляются во снах.
Для красоты отвесных огранённых морем скал нет рамок.

И словно в мышеловке,
Пленённый данностями я могу сорваться к облакам.
Прости меня, прости, и если что не так,
То отпусти меня на веки; мне так приятен станет твой отказ.

Преткнуть колени пред тобой,
Не оставляя за собой следов, покинуть край.
Прощай, мой друг, навек прощай,
Последнее моё дыхание здесь ты уловить успел.
Прошу, теперь не вспоминай…

Дома покрывались сверху корочкой нафталина,
Тротуар заливали непрерывные грубые капли.
Дождь оставлял за собой вкрапления, и в низинах
Почвы образовывалась поверхность, подобная марле.

На улицах города царствовал лишь туман,
Состоящий пока только из гари, золы и пыли.
Вам не хватит ничего из того, что вы для других припасали.
Просто очень быстро о вас забыли.

Знаете, как забывают письмо на полке,
Как зонт оставить в углу томиться.
Ласкаемый только пыльными насекомыми
И никогда больше не зримый людьми или птицами.

Знаете, как забывают ключ от двери,
Где было сокрыто когда-то важное.
Как на задворки ума свели
Всё, что больше тебе, мне и другим не надо.

Ночь освещает кружева оконные
Зимним инеем.
Я исписал всё возможное одним лишь именем —
Тысячи ровных слов оградили чернилами сердце,
Проще стать мотыльком или птицей, чтоб улететь ближе к югу и греться.

Глаза и ум мои способны от писаний отдыхать недолго —
До завтра. Вероятно, после – новая дорога.

В который раз бессонница, в который… —
Сон прибудет днём…

Пылающий огнём зрачок остановить возможно только
Другим зрачком, или,
Убив его копьём железным,
Смотреть на уголёк внутри,
Что тоже бесполезно:
Он не сгорит дотла.

Искра жива.
Она горит, быть может,
Не в засохшем теле, но
В головах блуждающих…

Что ж, телефона номера пустеют…
Вчера общение – сегодня лишь гудки…
За окном дожди, душа тускнеет и рубцами редеют раны.
Так странно мне, так страшно… прощаться сейчас – как будто навсегда…
Я чувствую заранее: к следующей заре я буду там.

Прощай…

Я ждал тебя слишком долго, знаешь…
Дома начали крошиться в хлебные крошки,
Небоскрёбы, как ледники, растаяли,
Все океаны сливались в один большой.

Осознать, что шарф тебе не поможет, – знаешь…

Равноценно
Развалу
В мозгу
Извилин,

Равноценно
Пробитому
Черепу,
Оторванной
Половине
Души
И
На запястьях
Больших размеров порезам.

Глупо понять, что я встречу тебя хоть когда-нибудь,
Но увы,
Понедельник завтра,
Поэтому —
Звуки в ноль.

Температурный диапазон
Неуверенно
Колеблется,
Флюгеры
Шатаются тряпками на ветру…

Я ждал тебя слишком долго, знаешь…
Значит…
Когда-то произойдёт встреча?
А впрочем…
Зачем мне,
Если
Я знаю,
Что у тебя
Всё хорошо
И без этого…