Павел Манжос - Парнасография. Смехотворения

Свой потупите гордый взор:

На ваше имя – телеграмма,

А в ней – слова как приговор:

«Не делай нам галимый кипиш!

Продуй пропеллером мозги!

А хошь, братан, водяры выпьешь,

Грызнёшь подсолнуха лузги!

И зло всплывёт – добро осядет,

Добро осядет – зло всплывёт…

Как депутаты на параде,

А сверху – главный рифмоплёт.

И в чёрно-белом вашем доме

Не строй ты козни нам извне,

Не то, задумавшись в истоме,

Как мы, окажешься в г… не.

Проникла муза к нам в палаты —

Что Крым и прочие дела!

Не депутаты виноваты —

Она, балдища, насрала!»

***

Беда, коль пироги начнет печи сапожник,

А сапоги тачать – пирожник,

Когда ж чиновник ткёт стихотворенья,

Я чую копоть светопреставленья.

И хоть бы поплевал через плечо —

Зачем писал, Егорий Лигачёв?

Когда б тебя не посетила муза,

Хоть что-то бы осталось от Союза.

Уйми свой зуд, кремлёвский пономарь!

Не стихотворец ты, а стихотварь.

Вот так! И даже не было в подтексте,

Как круто нашу жизнь изменит «Пепси»!

Никто не ожидал такого чуда,

Что дух свободы скатится до блуда.

Зря «Пепси» выбирало поколенье:

Дошло оно до белого каленья.

Так выпьем лучше «беленькой» по стопке,

На «Пепси» ж кол забьём до самой пробки!

Хотя сейчас и «белая» – не очень:

То печень от неё, то мозг источен.

Рецепта нет у матери-природы,

Как от питья подняться до свободы.

Я видел улыбку всезнайки

На всепонимающей маске:

«Просёк» он, в чём суть и где байки,

И «шарит», где «фишка», где сказки.

Побрызжет слюной недовольно:

«Ну, бред!» Изрыгая сквозь зубы,

Добавит: «Но было прикольно

Смотреть, как смердят правдорубы».

Все поняли про Украину,

Про Сирию, Штаты и НАТО;

Им гадости б выплюнуть в спину,

А света и правды – не надо.

Семнадцатилетний подранок

Вещает с уверенной миной:

«Давить их, едучих погнок!

Да хрен бы с ней, мля, с Украиной!»

Таксисты, технички, вахтёры,

Работники бензоколонок,

Артисты, попы, сутенёры

И мимо идущий подонок —

Все поняли ВСЁ! Право слово,

Как эти обличья похожи

Неонтьева и Шоловьёва

На телеэкранные рожи!

О том я твержу неустанно:

От дури и духоистленья,

О, электорат быдлостана!

Не будет тебе исцеленья.

Экраном твой мозг отутюжен,

И суть твоя – в ядерной бомбе.

О, как ты правителям нужен,

Безумного времени зомби!

Я зэк, заключённый Земли.

Планета мне стала острогом.

Меня на неё упекли

За то, что поссорился с Богом.

Он первых людей обманул —

Я выступил против обмана.

Три ангела – на караул

И взяли меня, хулигана.

А я Саваофу кричал:

«Не будет путя из неправды!

Ты Бог, Ты Начало Начал,

Так что же в Начале не прав ты?»

А Он лишь рукой помахал:

«Бессмертие ты проворонишь!

За дурь твою, мерзкий нахал,

Сошлю тебя в город Воронеж».

И вот я кручусь, как в аду,

По битым хожу тротуарам,

Грущу, как в снегу какаду,

Но сослан я, видно, недаром.

Здесь каждый второй – наркоман

Без маковой сонной соломки.

Здесь колют и курят обман,

И жутки великие ломки.

Здесь бред изрыгает ворьё,

Посулы варя, как варенье,

И льётся, и пьётся враньё,

С экрана струя испаренья.

И пичкают зельем лихим

Министры, кухарки и шлюхи;

Немой здесь – почти серафим,

И праведник здесь – тугоухий.

Собрал я три пальца в щепоть —

Я больше перечить не стану.

Ты прав был, великий Господь:

Не могут они без обману!

Неоднозначная эпоха

Дела устроила неплохо:

Была «Купальщица с веслом»,

А стала девушка с шестом.

Душа опять полна вопросов,

Жизнь перестала окрылять:

Мне ближе горестный философ,

Чем жизнерадостная б…».

Как завёлся в Думе барабашка:

То кричит, то стонет, то вздыхает,

А когда простудится, бедняжка, —

Кашляет, сморкается, чихает.

На чиханье весело оскалясь,

Чинари откладывали дело:

Поначалу круто развлекались,

Но потом им это надоело.

Да и грипп повыкосил, зараза,

Депутатов – так, наверно, с триста.

Раз-другой, потом ещё три раза…

И позвали в Думу экзорциста.

И пришёл, крестом блестя на пузе,

Спецагент гундявый с видом бравым.

С коим впору думать о союзе