Алексей Галкин - Мозаика. Стихи и поэмы

Эстетично всё, пригоже,

Солнце ясное,

Боже, очень я хороший,

Распрекрасный я.

4.

Но запала в сердце смута,

Солнце ясное,

Может, я по жизни мутный:

Раз сам за себя.

5.

Ноет сердце отчего-то,

Солнце ясное,

Водят девки хороводы,

Ясно, на смех ведь.

Взгляд прикоснулся к раме портретной,

Утихомирились чванство и алчность:

Я не художник и не поэт я,

Что мне хорошего в жизни осталось?

Тихо встречать ту, которая в белом,

Сладко шепнёт, что оттикало время?

Будто в театре спектакль посмотрел я —

Славные люди томятся на сцене —

Занавес дёрнулся. Кончилось время.

Райские птицы с плеча, к своей цели

За облака, за мечтой отлетели.

Вышел в фойе, где портреты актёров,

Скрипнула рама струной контрабаса,

Глянул на раму, а в ней крысья морда,

– Автопортрет, – прошептал кто-то сразу,

Это не кто-то, а рот мой, сознанье

Раздухарились и взбунтовались…

То не пижонство и не зазнайство,

Просто сказали, чего ждать осталось.

Это – не исповедь, не расчленение

Храма моей души —

Красками исподволь, для изучения,

Мысль пытаюсь вложить.

Красок семь так же, как смертных грехов, в одной

Связке небесной все:

Кисти, целуя, оранжевый, синий тон

Белый рождают цвет,

Морда крысиная или длина хвоста

Чёрный родят пейзаж.

В небе ль поёт, иль стонет на дне холста

Жизни нашей душа.

Тихо плачет город от дождей осенних.

Я уже не молод, но судьбой обласкан,

Сидя у окошка, я гляжу на север,

И мурлычет кошка: «Всё, что было – сказки!

Всё, что будет – сон лишь, может и не в руку,

Видишь, но не слышишь кто в снегу, как нерпа,

Кто подарит мячик, кто печаль и скуку

В угол, молча, спрячет и забьёт фанеркой».

«Киса, моя Ксеня, – я ей отвечаю, —

Небо не синеет, солнце не в зените…

А беда приходит – ты не замечаешь, —

Что нога в сугробе и глаза закрыты.

Кто тебя не слышит, тот в тебе всё душит,

Утопая в жиже собственных разборок,

Всё гадая ночью на кофейной гуще,

Ртом ловя порочный ветер наговоров.

А Мечта давно уж с влажными глазами,

Ходит неуклюже и не пьёт «Мартини»,

Надорвались струны арфы мирозданья,

Столбик шкалит ртутный, не горят сапфиры,

Не горит лампада, радость не в утробе…

Может, так и надо? Солнце ж не в зените?

Пусть замёрзнет ночью, коль нога в сугробе,

Коль увязла прочно, и глаза закрыты?

Скоро иль не скоро: но Мечта замрёт вся,

Не снижая скорость, в горизонт воткнётся,

И не будет боле. И придёт другая:

И в глазах нет боли, но уже седая.

На паркете, в доме моем,

Если б был всемогущим и сильным,

Не ковер разложил, а ковром

Разложил апельсины.

На пороге чтоб онемев,

Не могла ты сказать даже слова,

Чтобы страх, чтоб восторг, чтобы смех…

Чтобы снова, чтоб всё начать снова.

Чтоб давила ты двести солнц,

Чтобы лопалось всё и бесилось

Это марево – солнца и грез,

Это месиво из апельсинов.

Чтоб покрыл этот дом туман

Утра свежести, чтоб росою

Опускался сладкий нектар

На тебя. Нет! На нас с тобою.

Чтобы рвались, как эти плоды,

Наша ссора и наши души,

Чтобы вновь мне сказала ты:

«Знала я, что ты всемогущий!»

Так сказала б мне и ушла…

……………………………………

Вот тогда!

За любовь была б моя месть.

Мог бы, улицу, город весь

Снегом как, обложил апельсинами

Прелыми! Синими!

Я прыгал по кочкам слухов и сплетен,

Выбираясь с трудом из болот и оврагов,

Падал, вставал, посыпал голову пеплом,

Принимал участие в творческих драках,

И песни пел лихо, спорил азартно

Не спал ночами, с любой встречая рассветы,

Каялся, выл, будто волк, пятясь назад, но

Поднимался, мыл сердце, шёл на банкеты…

Казалось, солнце ещё не проснулось

Глянул в небо, а в небе давно уже звёзды,

Ткнулся в дверь лбом, вышло, в закрытую ткнулся

Кто же откроет дверь ночному гостю?

Застыл, осмотрелся, что происходит?

Пятьдесят два уже, ночью в поле прохладно,

Вспомнил о солнце, оно иногда всходит…

Стою, жду восхода, давненько пора бы

Глаза открыть мне на встречные ветры,

Коснуться солнца, в изнеможенье губами,

Крикнуть в пространство, что теперь в жизни этой

Не услышит никто от меня стенаний,

Не будет более слёз и капризов,