Олег Лукойе: Чьё-то имя светится. Стихи, тексты. 2014—2015

Чтобы снова проснуться, нужно уснуть.
И на гранитном холсте написать своё имя.
Чтобы идти, нужен только путь,
чтобы снова вернуться назад…
Где мы станем святыми.

Я живу где-то между землёй
и небесной крышей.
В небольшом небоскрёбе…
Забыл – на каком этаже.
Ведь, как только кончается год,
мой этаж поднимается выше.
И теперь я могу равнодушно
смотреть на стрижей.

Бережёного Бог бережёт,
но на долго ли хватит?
И чем дальше наверх,
тем печальнее и холодней…
Бережёного не сберегут
от холодных, высотных объятий.
Притяжение звёзд и Луны
скоро станет сильней…

Завтра сегодняшний день станет вчерашним.
Время сливает отжитые будни в канал…
Дом, в котором живём
это в небо растущая башня,
Устремлённая в чёрный, бездонный,
голодный оскал.

Солдата убили за то, что он был солдат.
За то, что любил свой дом и любил свою мать.
Солдата убили, хоть он был не виноват
за то, что обязан по чьим-то приказам стрелять.
А он не хотел никого в этот день убивать.
И тот, кто стрелял в него, тоже любил свой дом.
Но кто-то же должен по воле не божьей,
по воле не божьей стрелять.
Но кто-то же должен… Но кто-то же должен
несчастною сделать мать.

И тот, кто стрелял, никого не хотел убивать.
Он даже не верил, что дома идет война.
Весна как обычно ласкала небесную гладь.
Он был слишком молод, он думал, что это игра.
Но он был солдатом и просто исполнил приказ.
Приказ есть приказ – он должен его выполнять.
Ведь кто-то же должен по воле не божьей,
по воле не божьей стрелять.
Ведь кто-то же должен… Ведь кто-то же должен
несчастною сделать мать.

Никто не хотел умирать.
Никто не хотел убивать.
Но чьей-то злой волей являлось им горе —
кто жизни, кто души терял…
И кто-то был должен, и кто-то был должен
несчастья носить матерям.

Плавится небо, дождь на карнизе
играет синкопу.
Видишь, не врали! Круговорот воды!
И стробоскопы бьют по стеклу
электрическим током,
на струнах ночного дождя выжимая лады.

Сполохи молний – искры из глаз
непроспавшихся тварей.
Им не достать нас. Видишь, ушла гроза.
Вновь не дождались. И проиграли…
Опять проиграли!
Скажи мне, столица, ты веришь этим слезам?

Слёзы их самая лучшая тема для смеха.
Хочешь, не верь им, но это вернулась весна.
Просто весна снова пришла на планету.
Звонкой синкопой дождя разбудив небеса.

Ночь это самое лучшее
время для танцев.
Ночь это самое глупое
время для сна.
Слышишь, вставай! Нам
не оставили шансов.
Видишь, в наш город
снова вернулась весна.

Ой ты, степь раздольная,
разгуляй-поле.
За майданом стелется
по колено море.
Думали по-божьему,
чтоб по справедливости.
Каждому по воле…
Да вкусили крови…

Ой ты, степь широкая —
не сыскать ветер.
Острою осокою
режутся дети…
Кровь густая, скифская
закипает-пенится…
Думали – за Бога!
Только вышло боком.

Ой ты, степь бескрайняя,
как твоё горе.
Холмики могильные
порастут травою.
Над майданом пенится
море чёрно-красное..
Думали – так гоже!
Помоги нам, Боже!

Перепеть бы соловья, да не хватит крыльев…
Пережить бы дураков, да не хватит жизни…
Переставить бы края – небыль вместо были…
Только где взять столько благ для отчизны.

Я б не пил из грязных луж…
Только ведь придётся.
Я б не хвастался, что дюж,
не плевал на солнце.
Жить от прошлого к вчера —
просто научиться…
Но святая детвора
не даёт мне спиться.

Я бы жил как Бог даёт, иль хотя бы дышит.
Пережил бы как-нибудь окончанье света…
Я живу, но там где «чёт» вылезает грыжа.
И давным-давно забытая Света.

В зеркалах из грязных луж
лишнее отторгну.
Я живу и значит дюж.
Ну-ка, черти, в сторону…
Лунный свет поможет мне
посчитать ухабы…
И себя же самого
пережить хотя бы…