Зинаида Миркина: Чистая страница

Вы откуда, скажите, откуда?
Из каких сокровенных глубин
Этот ангельский рой, это чудо
Первых листьев берёз и рябин?
Дух от Духа рождён, плоть от плоти.
Ну, а пух этой первой листвы?..
Неужель вы меня не спасёте?
Кто же, Господи, если не вы?

Снова нет душе границы,
Дали неба впереди.
Пролетит по небу птица —
Стих прорвётся из груди.
Вешний ветер ветки кружит,
В душу весть донёс и стих;
Лист проклюнулся наружу,
А из сердца – новый стих.

Стихотворенье как спасенье.
И я не знаю почему,
Но только вспыхнуло мгновенье
И разом озарило тьму.
И эта вспышка, выход этот —
Свидание к лицу лицом.
Из смертной тьмы в бессмертье света —
Моё сотворчество с Творцом.

О, только б, только б сил набраться
Всем бедствиям наперерез.
О, только бы не отрываться
От бесконечности небес!
О, только бы движеньем встречным
Туда, где исчезает дно…
Ведь это наша бесконечность
Глядит сейчас на нас в окно.

Снег пришёл сейчас за мною,
За душой моей пришёл.
Белой-белой пеленою
Обмотал сосновый ствол.
Что-то тайное подслушал,
Закружился надо мной
И мою окутал душу
Белизной и тишиной.

И я опять, как лес, немая.
В лесу и в небе – благодать.
Я ничего не понимаю,
И мне не надо понимать.
У слов и мыслей есть граница,
Но края нет у бытия.
Мне надо только причаститься
Тому, Кто более, чем я.

Когда я с вами, мне не страшно.
День будущий и день вчерашний
Не существуют. Есть теперь —
Распахнутая в вечность дверь.
Есть измеренье вертикали,
Разрезавшее наши дали.
Душа моя – высокий ствол,
Который в небеса вошёл.
И адское не страшно пламя,
Но это лишь когда я с вами…

Стихи – они родятся сами.
Я, кажется, дышу стихами.
Дыханье – Духа дуновенье —
Становится стихотвореньем.

С земли – на небо. Из словесной
Шумихи – к тишине небесной,
Из нашей тесноты – в просторы.
Вот в ту расправленность, в которой
Нет ни конца и ни начала,
И творчество не прекращалось.

Есть тяжесть тел. А что такое души?
Вот те, что не увидеть и не счесть?..
Приходит смерть, чтоб смертное разрушить,
А что ещё в запасе нашем есть?
В лесу высоком пахнет свежей хвоей.
И дрозд поёт, запрятавшись в сосне.
Шумит сосна над самой головою.
В ком больше жизни – в ней или во мне?
Не думайте, не сильтесь и не мерьте,
Пусть шум лесной заполнит нам сердца.
Вся наша жизнь есть подготовка к смерти,
Иль к жизни, не имеющей конца.

Что там, за нашей смертной гранью?
Невозмутимое молчанье.
Молчанье неба над землёю,
Молчание пахучей хвои,
Молчанье снегового пика,
Молчание воды великой,
Молчание двух крыл парящих,
Молчание Души творящей.

Рассвет простор в окне моём расчистил.
Разжались тьмы давящие тиски.
И облака, как ангельские мысли,
Как замыслы Господни, высоки.
И тихо нам заглядывают в лица,
Так отрешённо нас с тобой любя.
О, дай, Господь, мне так же отрешиться
От тяжести земной – от не-себя.

Я в небо всматриваюсь долго,
Чтоб в тихом небе отразиться.
И вот всё лишнее замолкло,
Исчезли чёткие границы.
О Боже, что же я такое?
Коснулись зрения и слуха
Великий океан покоя,
Немая бесконечность Духа.

И вновь разглажено чело,
Как небо над землёй моею.
Все стенки и межи смело,
Когда Господень Дух повеял.
Над пепелищем всех разрух
Светящийся, чистейший воздух —
Единый Дух, творящий Дух,
Вот Тот, что мирозданье создал.

Мне ангелы запели о другом —
Они не знали ни борьбы, ни страха.
Они влетели в мой просторный дом
На крыльях Духа и на звуках Баха.
И, призраки ночные отгоня
(О, сколько их блуждает в недрах ночи!),