Таня Бессонова - Поток. Поэтический сборник

Ты живешь рядом с морем и даже не знаешь, как
я тебе вечерами завидую понемногу.
Когда тело усталостью сковано. Когда мрак
накрывает поля и проселочную дорогу.

Когда шорох листвы в голове, как его шаги, —
невесом и созвучен с наивной моей печалью…
Когда с морем мы так пространственно – далеки,
что тоску по нему я бессонницей возмещаю.

Ты живешь рядом с морем – я слушаю мир вокруг,
поразительной музыкой ставший для тихих мыслей,
утомленных количеством боли, точней – разлук
с половиной того, что считается смыслом жизни.

Когда лунная песнь нежным ветром в его окно
осторожно влетает, окутывая сознанье,
я скучаю по морю. Мне кажется, что оно
по мне тоже скучает.
Мотивами расстоянья

полон каждый сюжет. Но тоскливый природный мрак
восхитителен тем, что сильней, то есть ближе к Богу.
Ты живешь рядом с морем и не представляешь, как
я тебе вечерами завидую понемногу.

Мы друг другу писали безумно мало,
беспричинно редко и малословно.
По ночам, забираясь под одеяло,
говорили о чем-то. И утром – сонно —
открывали все окна, вдыхая город.
Ты был миром, который теперь расколот.

Мы друг другу звонили не слишком часто,
бесконечно влюбляясь – впервые – снова.
Вечерами казалось, что это счастье —
выдыхать, сидя рядом. И море словно
наполнялось любовью, тоской и снами,
до тех пор, пока что-то не стало с нами.

Мы, как медленный сумрак, спускались к полу,
забирали шампанское и кассеты
с рок-н-роллом и роллами. Два укола —
потрясающей музыкой и рассветом —
в нас вселяли добро. Я всегда грустила.
И теперь понимаю, что… отпустила.

Ты меня научил не плакать о бывшем,
ни о ком не страдать, не звонить кому-то.
Говорил, что ушедшее будет лишним,
если в мыслях хранить его. Почему-то

я запомнила это. Сегодня в мире
поразительно ясно. И запах лета.

Тишина на душе, как в пустой квартире,
что тоскливо сияет в лучах рассвета.

мне всего восемнадцать, и я не кажусь достаточной.
жизнь еще пару лет назад притворялась сказочной,
а потом за ударом удар нанесла по черепу,
и, казалось, уже невозможно вытерпеть череду
удушающих злобных открытий, безвкусных правд.
Заратустра внутри говорил, что не будет рад,
если в голову с вонью болотной ворвется смрад,
говорящий о необходимости становиться
взрослым и грязным. счастье – перекреститься,
плюнуть чрез оба плеча в сторону закона.
счастье, когда пистолет – а в нем нет патрона.

мне почти восемнадцать, а я уже точно знаю,
что рожденный ползать только во снах летает.
неспособность к открытиям, превосходящим нормы,
выходящим за рамки прошлого, пределы формы
общения, потрясения, бесконечных запутанных истин.
я знаю, что вдохновение не заслужило амнистий,
знаю, что каждый вечер фонари выключают из-за
экономии денег, что мир – световая призма,
что гром экономики тише, чем гром природный,
но правит. и на плакатах, где «глас народный»,
написана воля замученного бездумья,
удел чей – ползти, выходя за грань слабоумья.

мне всего восемнадцать, а я меланхолик чистый,
что мечтает о море, – забраться б на холм бугристый,
чтоб оттуда смотреть, задеваясь лишь самым главным.
этот мир быстрым людям кажется слишком плавным,
поднимать его некогда, а опускать – пожалуйста!
не доволен? – иди, идиот, дереву пожалуйся.
острием безобразия космос внутри исколотый
по утрам терпеливо разводит мне в чашке молотый.

мы бросаемся в бездну с глупой скупой ухмылкой.
потому что мы знаем цену проклятой бездне.
жить в покорной гармонии, может быть, интересней,
но приятнее страх на тарелке надеть на вилку
и вкусить его сочность, как нищий вкушает воду,
ощутить его запах, как пес ощущает кровь.

мы бросаемся в бездну, борясь за свою свободу,
мы кидаемся в море, чтобы спасти любовь.

нас ветра истрепают, шакалы пойдут по следу,
мы изменимся очень – так, что нигде не примут.
ты однажды напишешь, и я сразу же приеду,
и ладони мои осторожно тебя обнимут.
мы замрем в ожиданьи еще одного открытья
и еще одного преступленья и новой боли.