Алёна Малиновских - Рухнувший мост

Вместо тысячи слов я просто буду молчать.
Загляни в глаза и дотронься своей рукой
до моей щеки. А на губы мои печать
наложил сегодняшний вечер и дал покой.

Это просто – сколько бы ни было бурь и драм,
расстояний, ошибок, взятых с собою в путь,
твоя вера в меня даст фору любым дарам.
Успокоит, когда нет времени отдохнуть.

Словно в центре пустыни чистый, звенящий ключ
волю к жизни даёт, спасает по мере сил.
И уже не важно, как сильно город колюч
да какое погаснет из небесных светил.

Небо натянуто розовой простынёй,
солнце по кругу катит в густую вечность;
я на развилке застыла, на пропускной,
и не могу понять свой маршрут конечный.

Сторож косит на меня уже битый час —
у турникета места совсем не много.
Я сомневаюсь, в подкуп идти или в пас,
кажется, там и там не моя дорога.

Дяденька сторож, сыграй со мной в преферанс!
Эта развилка – чёртово перепутье:
Не убежать… А мыслей слепой декаданс
травит нутро едкою жидкою ртутью.

Небо натянуто розовой простынёй…
Мне бы зарыться в неё, уснуть покрепче.
Дяденька сторож, какой пойти стороной?
Как сложный выбор сделать немного легче?

Туман. Промозгло. Город загустел.
Стенают одиноко фонари.
Их свет упругим стал, осиротел,
как сахар в кружке чая, растворим.

И привкус жёлтой световой волны
оскоминой осядет на зубах.
Как ярки в городе туманном сны,
как мелочны проклятья в этих снах.

Чернеют окна, как могилы звёзд,
бесплодные воронки чёрных дыр.
В тумане – это будто не всерьёз.
Весь город постарел и стал седым,

а небо опустилось до земли,
пролезло мне за пазуху, в карман.
И этот мир как будто неделим —
один холодный призрачный туман.

Слово споткнулось о дыбом стоящий язык.
Столько всего в голове и рвётся наружу!
Но нет ни звука, как будто бы голос отвык
Вмиг занимать пространство и стал словно лужа.

Так и клокочет внутри, закипает и жжёт,
что не найти ни лазейки ему, ни края.
Переливается, рвётся быстрее вперёд
и умирает, внезапно пересыхая
.
Волны удушья стихают. Не легче ничуть.
Слово споткнулось, и голос теряет запал.
Лёгкие справились, осталось только сглотнуть
всё, что наружу рвалось, но язык не сказал

Видишь чёрную тень под водой? Это кит.
Он большой и тяжёлый, как Бруклинский мост.
Сильный, холодный, спокойный, как монолит,
и, если честно сказать, то не так уж прост:

в полночь, когда на востоке взойдёт луна,
он поднимается к воздуху из глубин,
и от холодного бока катит волна,
что добежит до подножья седых руин,

выцветших на далёком пустом берегу.
Нам бы добраться туда поскорей с тобой.
Полночь наступит скоро… Поверь, я не лгу.
Жаль только, кит заберёт нас быстрей с собой.

На небе разгорается звезда.
Она как будто набирает силу
из воздуха. Холодная среда
её взрастила.

И вот когда какой-нибудь чудак
в привычной новогодней суматохе
её заметит, завершится шаг
к концу эпохи.

Я ведьмой стала от беды.
В колодце дома нет воды,
и я бреду вдоль той гряды,
что валом очертила город.

Мой чёрный кот, как верный пёс,
у моих ног. Не надо слёз.
Беги, пожалуйста, всерьёз,
коль ты ещё так рьян и молод.

И не моя, поверь, вина,
напьются люди допьяна,
дождутся в городе темна,
учуют свой кровавый голод.

И будут дом палить огнём,
мне этот план давно знаком,
и будут крики, а потом
уснет спокойно старый город.

Запах мандаринов. Зябнут плечи.
Осенью наполнены стаканы.
Память может тихо покалечить —
место памяти сейчас вакантно.