Владимир Фролов - Сокровенное. Исполнение желаний

Все превозмог, все осмеял
Всесильный человек.
И безразличия змея
Мой удлинила век.

Я днем живу почти как все,
Но лишь наступит ночь,
Душа на медленном огне
и боль не превозмочь.

Стальные нервы ослабев,
Виденьям мозг отдав,
Поют мне нежно о луне,
О бархатных глазах.

Невыносимою тоской
Пугает явь тогда…
О, только бы за миг с тобой
Я б жизнь свою отдал!

Но утра час наступит вновь!
И, должен я забыть
Свою безумную любовь
и снова сильным быть.

Звучит победной стали звон,
Мне ль помощи просить?
Я в жизнь безудержно влюблен
И значит должен жить!

Я видел: тебя провожали,
глазами-углями жгли.
Глаза твои отражали
всю бездну чужой любви.

Нетленное в них дышало
и этот, волнующий ток,
мне в сердце вонзался жалом.
Я глаз отвести не смог.

Они не меня желали,
Их кто-то другой желал.
Глаза меня пожирали.
И я их поцеловал!

Какое смешение чувства,
без тени смущения лиц.
Неведомое искусство
за миг распластаться ниц…

Автобус по улицам мчался,
шофер обезумел совсем.
И кто-то навзрыд рассмеялся,
а я был спокоен и нем.

1
Под действием неведомых,
Невидимых пружин
Под кожей задубелою
Не тлеем, не дрожим…

Несемся вдоль по плоскости,
Вопросы в стороне.
Боимся чьей-то косности,
А пьем наедине.

Не бережем отчаянность
Для близких, но чужим…
Сдаем себя нечаянно
Взамен на ласки дым

Так в суете, беспечности
Теряем день за днем
Как вдруг по-человечески
Возьмем да и умрем

И мимо скачут славные
Гнедые русаки —
Легки движенья плавные,
Близки и далеки

2
Под действием неведомых пружин
Мы достигаем славы и размаха.
Однажды постигаем Пастернака,
Чтобы затем расстаться важно с ним

Перед полотнами робеем Пикассо:
Величие, маразм, иноязычье!
А может – это стрелки у часов
Остановились в позе неприличной?

И вдруг понятен станет Сальвадор
Дали – неистово жестокий.
Кипит в крови у каждого задор,
Сомнений дали и горой пороки

И, наконец, в безумной тишине
Среди таких же, немощью спокойных
Отправишься по лону, при луне
В приют сердец уже не своевольных

3
предназначенье…
Предназначенье наше неизвестно.
Ни нам самим, тем более другим.
Живем-тесним чужих, неинтересных.
Глотаем скуки яд сквозь ароматный дым.

Отраву жгучую…

Отраву жгучую льем до краев стаканов,
Пьем, забывая мерзость отчужденья.
Как старики стремимся в тьму вокзалов
И ищем встреч – мгновений исступленья

Они не любят…

Они не любят нас как мы бы их любили.
Им ты не нужен – кров необходим.
Глядится сквозь размазанные «были»
Изглоданной бессонницей «интим».

Вонзаясь в тело…

Вонзаясь в тело острыми клыками
В оргазм, сливаясь разом навсегда
Сплетаются узлами-волосами
Паучьей хваткой липкие тела

К чему писать…

К чему писать нелепые картины
К чему слагать отпетые стихи
По свету бродят люди-половины,
Но их сердца безмолвны и глухи

Но их сердца…

лежала желтком в белке
зима с поволокой глаза
словно кто-то на велике
проверял тормоза
алой змейкой томатный сок
расплескал на снегу
белый как порошок
как невеста в пургу
в натюрморте жила душа
старомодного доброго пса
уходили созвездья туша
поезда глаза
уходя возникали прочь
козырьком картуза
как у мамаши скочь
как у папаши пузо
лежала желтком в белке
зима с поволокой глаза
карамелькой на языке
солнцем за…

«Издалека,
из ниоткуда,
мы вглядимся друг в друга,
таясь…»

«И так вся жизнь: миг бытия
и годы медленного тленья…»