Марта Кобец - Борзопись. Стихотворения

покидает моя музыка вместе с сердцем в гондоле.
оставляет меня на песке в дикой боли.
швыряет шлюпку.
бинты и костыли.
воняет хлором.
разорван пояс.
жизнь в две могилы
по морю.
прощаюсь с космосом.
душа расстреляна
богом в лоб.

когда-нибудь мы посидим только вдвоем -подышим..
поглазеем во все глаза вдоль-поперёк.
мда..вот так. надо ж. дожили. выжили.
и трем друг друга о бок бок.
какое странное свиданье – неуклюжее=чужое.
ладонь в ладонь пускает родственный поток.
нам оказалось проще в свою кровь
влить случайного прохожего
и незнакомца тонны горя-
вот только нашего- а нашего с тобой=
высокого волшебного красивого серебряного-золотого —
никто не смог

у моих не рожденных детей
глаза сумеречной зоны.

нет иного выхода
чем обнулить всё к чертовой бабке-
вещи имеют память-
поменять метры-поменять платье-
уедем вместе. будем класть фундамент-
я хочу от тебя детей-
давай родим детей-
господи, я так устала-
я так устала, господи,
не рожать от тебя детей..
ну посмотри в зеркало-
посмотри на меня-
мы как тональности
одноименные
одного лекала..

солнце ухало в горизонт-
сердце по небу бегало-
дом искало.

и я не позволяю себе думать и фантазировать о нас никак
я знаю точно и наверняка
что наша встреча сотрет любые до в песок и пыль
и разнесет все перед в прах
мы будем жечь друг друга
как новых молодых два солнца
или зарубим ледниками страха новой боли
и истечем вином друг в друга
транслируя зеркально влажность изумруда
и кротость средиземноморья
испепеля-
и новое рожденье
да здравствует-
освобождены
(а-
ну и да-
ты знаешь
никто ее еще не целовал —
ту самую-
что справа
сверху со спины).

ты всё воюешь-всё воюешь..
с своим прошлым.
я уже успела дожёлта ссохнуться и постареть.
мечты и грёзы..:
всё о нас.
о нашем о земном о внятном настоящем и наощупь взрослом… —
мечты.
как время беспощадно, милый мой..:
от пункта «хотеть жить» до пункта «умереть».. —
становится синонимом
размытия границ и различается едва.
ты всё воюешь.
соревнуешься.
и борешься.
я приближаюсь.
от пункта два
и к пункту номер два.

нет нити к речи-
ни к предплечьям.
антибог.
эрзац культуры-
зеркалит монолог.
размыто отображенье-
плывет пузырь.
имажинизм иссяк-
все впечатления разгаданы-
и крылья не полетом заданы-
а вяжут позвонки скелета,
чтоб донести до ямы-
не огорчать чтоб маму.
где ране возле пульса зияла дырь-
теперь паучья конура.
еще четыре дня и-
лето.

я живу у окна.
на ладони неба.
ты молчишь. над
– ламывая ребра.
и в углу луна-
белым горем.
на ладони у окна-
море.
я живу в углу.
я пою молитвы.
на ладонь всех лун
по миллилитру.
подоконник-style.
подоконник-угол.
я не перестал.
я живой средь кукол.
там в прорезь двери
попадает зайчик-
если встать и при-
открыть карманчик-
луч войдёт насквозь,
опрокинув осень-
и цветами гвоздь
упадёт об\=оземь.
утечёт луна
восвояси.
ты верни меня-
не возвращайся.

она хорошо пишет.
она хорошо дышит.
вздымает грудь.
глаза её чёрны
хочу с нею в окна
шагнуть.
лететь крылами
обнявшись в талии
как пить.
потом животиком
прильнуть к животику
любить.

она говорит:
здесь нет никого-
и черпает серебряную воду из моего колодца.
она говорит:
песчаное чёрное дно-
и в чистое небо моё взмывает солнцем

и мне не дороги уже совсем слова твои, их печаль-
им больше нельзя верить: они изъездили сотни сотен дорог и тысячи тысяч лиц-
каждое из которых стало теперь всего лишь сухая печать-
чтоб содрогать пыль с книги, да не ради влажных ресниц.
(ни одно из которых так и не прозвучало, (даже срывом),
в телеграфном проводе, —
(как я их берёг!:
как старик свой миг, —
но ни одно из них —
ни вышибло меня из сна,
ни вздёрнуло как висельника —
не разорвало линий —
не состоялось
ни одно из них).
я убрался вон из города
(чтоб отыскать начало),
но не знаю, зачем дальше жить:
мой герой оказался безрук, мой поэт оказался безротым:
серебро всё пошло на ножи,
инкрустированные ржавым мёдом.
(а как же хотелось счастья, мой друг..
как же хотелось..до рвоты.)