Владимир Папкевич - О жизни простыми словами. Поэтический сборник

Ни на одном перекрёстке судьбы
Нет указателя к легкой удаче.
Путь не сыскать, если не подсобит
В творчестве полная самоотдача.

Ни на один перекрёсток судьбы
Дважды не выведут жизни дороги.
Хоть и знакомо до боли «тут был…»,
Но на Таганке, а не в Таганроге.

Сколько таких перекрёстков судьбы
В жизни у каждого было и будет…
Но запоздалым «ах, вот, если бы…»
Не изменить ход событий и судеб.

В Думе конкретно наморщены лбы:
Как обуять «нуворишек» в законе?
Куплены все перекрёстки судьбы,
Ржут у подъездов элитные кони.

Что им какой-то России судьба?
Их капиталы давно за границей.
Ну, а народ… каждый сам за себя.
И перекрёстков до смерти боится.

Родился я в Год Обезьяны,
Лет сорок семь тому назад.
Цепляться будем за изъяны
Или заглянем за фасад?

Не умалят достоинств массы
Комичный профиль и анфас.
Мои ужимки и гримасы
Как чары действуют на вас.

При этом я и сам не знаю
Кто от кого произошёл.
И всю свою жизнь обезьянью
Хочу одно понять – за что?

Зачем ошейник, эта клетка?
Что вас во мне так веселит?
Что я копирую вас метко,
Что всё равно мне, сделав вид?

Вы приходите в мои джунгли
И там взгляните мне в глаза,
Когда они горят как угли.
Ах, страшно? Крикните «нельзя»!

Вновь стану добрым и игривым
И съем для публики банан.
И устыжусь своим порывом.
Всё будет как угодно вам.

Ведь вы умнее и сильнее.
Вы убиваете своих.
За деньги. Я так не умею.
Простите, люди. Просто стих.

Ни у кого не занимал ума я:
Уж, если доверять – то своему.
Ведь ясно, ЧТО курило племя майя!
Мой календарь точнее потому.

Хотите знать, я сам как Нострадамус:
Так настрадаюсь с рифмой иногда,
Что сам себя вдруг посылаю… в август,
А, после майских, и весь мир – туда.

Ну, сколько можно бабушку лохматить!
Я тоже знал, что Путин победит.
Его на Апокалипсис не хватит,
Хотя у парня зверский аппетит.

Глобальней всех, « остролог» Павел Глоба:
Мне нравится такая прямота!
Вот, взял и предсказал: «Смотрите в оба…
…под ноги, а верней – на провода!»

Ленивым не хочу прослыть – а так бы…
Уж, слышу, слышу: «Библию прочти!»
Ну, прочитал, а дальше что? Как бабы…
Что причитать, когда темно… почти.

Кто хочет видеть Свет – его увидит,
В кромешной мгле, хоть завяжи глаза.
Сейчас проверим, кто из нас провидец…
– Конца не будет Света!.. Я сказал!

В своём, я буду честен, Откровении:
Увы, ничто не вечно под Луной…
Чтоб не терзали смутные сомнения,
К моменту истины готов будь в миг любой.

Москва – так много в этом звуке
Для сердца русского слилось…
…что впору доставать базуки —
Такая разбирает злость.

Оазис, филиальчик рая,
На фоне общей нищеты.
Народ веками обирая,
Ни в чём не ведает нужды.

Московские пенсионеры
Иным не ровня – так решил
Собянин. А какого хера?
А кто пахал в грязи, в глуши —
Скажи-ка, дядя, чем ТЕ хуже?
И, кстати, не за их ли счет,
Прослыть намерен щедрым дюже?
Глядишь, и рейтинг подрастёт.

Столичные, известно, детки,
Провинциальным не чета:
Москва жуёт, а им – объедки,
У нас долги, у них счета.
Питанье школьное, проезд ли —
За них мы платим, а не мэр.
Но не поймет, хоть по лбу тресни,
Москвич моих плохих манер.

Ты зажралась, Москва, опухла,
Не видишь ничего вокруг.
А сердце русское – не Гугла,
Чтоб отзываться лишь на звук.

Погиб Поэт. И сцена опустела.
От тишины – невыносимый звон.
С огромной высоты душа смотрела
На строгий вынос тела… своего.

Сейчас снесут, пошепчутся, зароют,
Всплакнут тихонько, шумно помянут.
И цензору дадут Звезду Героя
За соц-реалистично-честный труд.

Потом, как свиньи, станут «в деле» рыться,
Искать – что недопил, недокурил.
И обвинят, собравшись у корытца,
Мол, бисер мелкий… для отдельных рыл.

Но кто-то будет просто слушать. Слушать…
И слышать то, что он хотел сказать.
Вы не мою – свои спасите души.
Ещё не поздно. Было б что спасать.