Валерий Щербаков - Басни. Избранное

Карась взглянул на Жабу из воды,
И произнес: «Уж больно вся надута ты.
Не пара, квакалка, ты мне,
Средь жаб ищи дружка себе».

Такие жабы есть и средь людей,
Той Жабы из пруда – намного похитрей.
С расчётом ищут женихов —
Успешных состоятельных лохов.

Пора и о морали басни cей сказать:
СОВЕТУЮ, ДРУЗЬЯ, ВАМ ЖАБ НАДУТЫХ ГНАТЬ.

Молоденькая Уточка, гуляя по двору,
Увидела красавца Селезня, плывущего в пруду.
Влюбилась тут же Утка в Селезня того,
Решила, что добьется она любви его.

Она помыла перышки и крылышки расправила,
И при ходьбе, как балерина, лапки свои ставила.
Заметной стала Уточка на том дворе,
И взгляды Селезней влюблённых ловила на себе.

Но наша героиня лишь красавца обольстить хотела,
И, надо вам сказать, она тут преуспела.
Он был пленен красавицей такой,
И потерял совсем покой.

Буквально через пару дней,
Заслал красавец наш сватов к избраннице своей.
На свадьбе был весь птичий двор,
Гуляли так, что далеко был слышен птичий хор.

Прошел годок, затем другой,
Глава семьи наш приуныл и нос повесил свой.
Всё потому, что Утку было не узнать,
Куда-то подевались и её краса, и стать.

Она уж больше не следила за собой,
Вес сильно набрала и клюв не чистила уж свой.
Но, благо, уток много на дворе,
И Селезень недолго тосковал – нашёл красавицу под стать себе.

А Утке нашей, видно, было не понять,
Чтоб Селезня не потерять,
Следить бы надо за собой,
Чтоб в мыслях у супруга не было другой.

Пора и о морали басни сей сказать,
Её не сложно всем понять:
КАКОЙ БЫ УМНИЦЕЙ, КРАСАВИЦЕЙ НА ВЫДАНЬЕ ДЕВИЦА НИ БЫЛА,
ЧТОБ СОХРАНИТЬ СЕМЬЮ, ОНА В ДАЛЬНЕЙШЕМ ЗА СОБОЙ СЛЕДИТЬ ДОЛЖНА.

Жил Попугай в красивой и просторной клетке,
Жил припеваючи и вспоминал о воле редко.
Слова людские многие он знал,
За ними фразы часто повторял.

Хозяева за это и любили Попугая,
Кормили хорошо и перья чистили, его лаская.
А Попка вбил себе, что он незауряден,
Что он талантлив, потому и всем приятен.

Нахохлившись, ходил по клетке,
Под смех хозяев бранные слова он повторял нередко.
При этом говорил: «Никто не может так, как я,
Поэтому хозяева и чтут меня».

Вдруг слышит, кто-то повторил: «Никто не может так, как я,
Поэтому хозяева и чтут меня».
«А это еще кто?» – спросил в растерянности Попка,
Схватив кольцо при этом клювом ловко.

«Так это эхо, – кот сказал, зевая, —
И эхо что угодно повторит, об этом каждый знает».
Не думал Попугай, что кто-то также вот умеет:
«Да как же это эхо смеет?!»

И эхо вторит: «Эхо смеет».
При этом Попка наш бледнеет.
Среди людей таких, как Попка, нередко мы встречаем
И, как они собой гордятся, мы с вами замечаем.
И как не могут Попки внять,
ЧТО ГЛАВНОЕ-ТО – НЕ УМЕНЬЕ ПОВТОРЯТЬ,
А ТО, О ЧЕМ ТЫ ГОВОРИШЬ, САМОМУ ПОНЯТЬ.

Под Курицей, укрывшись перьями, лежало новое Яйцо.
Совсем недавно ею было снесено оно.
Немало высидела Курица цыплят,
А те при появлении на свет всегда пищат.

А тут Яйцо заговорило вдруг,
Да так, что замолчали куры все вокруг.
– Сидишь ты, Курица, совсем неправильно,
Хотя бы перья, что ль, поправила.
От этих слов Яйца в курятнике все обомлели,
Спустя минуту громко загалдели.

– Впервые слышу, чтоб учило Курицу Яйцо
Своим ушам не верю, но факт сей налицо, —
Сказал Петух и удивленно глянул на курей.
– Такого я не слышал в практике своей.

Вот думаю теперь, что о морали тут сказать,
Не хочется мне поговорку повторять,
Мол, Курицу Яйцо не учит.
Но может быть и редкий случай:
Бывает иногда продвинутым Яйцо.
И надо тут замолвить за него словцо.

И КУРИЦЕ ПРИСЛУШАТЬСЯ К ЯЙЦУ – НЕ ГРЕХ,
КОЛЬ В ЗНАНИЯХ ЕЁ ДОСТАТОЧНО ПРОРЕХ.

Бульдог в округе очень осмелел,
Никто из Шавок пред ним и слово вымолвить не смел.
Боялись Шавки – слушались Бульдога,
Молились на него почти, что как на бога.

А он всем Шавкам обещал защиту,
Уверил их, что он не даст собак в обиду.
А кто ему перечил, —
Того загрыз, кого-то изувечил.

Но только вот недолго правил балом тот Бульдог:
Подмял его Медведь, и пёс наш занемог.
Поэтому в растерянности Шавки:
Быть может, на Медведя делать ставки?