Татьяна Вольтская - В лёгком огне. Стихи

А душа с надеждою носится, как с порезом,
В жажде чуда к числу целебному приникая,
И плывет звезда чешуйчатая над лесом,
Вместе с сердцем вздрагивая плавниками.

Не я тебя держала за руку,
Когда душа из-под ресниц
Твоя скользнула – в дверь и за реку,
Текущую куда-то вниз,

Меж голубыми небоскребами,
Сквозь маленькие города,
Вдоль частых шпал, торчащих ребрами
И не ведущих никуда.

Но я смотрю теперь, куда она
Летит, ныряя, сквозь миры
И Аристотеля, и Дарвина
В лучах божественной игры,

Где правила известны загодя,
И где поставлены на кон
И звезд рассыпанные ягоды,
И твой блуждающий огонь.

Вот и к нам пришли холода.
Окна матовы. У канавы
В пух и прах из тонкого льда
Разодеты сухие травы.

Лес не дышит, не видит снов.
Я – смотри – не боюсь мороза:
Вся я в золоте твоих слов —
Ярче утра, богаче Креза.

Снизу вверх – не сосна: звезда —
Холодна, высока, мохната,
И осинок под нею стадо
Разбредается у моста,
И деревня свисает с куста
Алой гроздью. – Сорвать? Не надо.

Узловатые корни шпал
И стальные ветки сегодня
Райским деревом стали на сотни
Ледяных километров. – Устал?
Как горит на валу краснотал!
Здравствуй, новое лето Господне!

Мир сотворен словом.
Что же сказал Бог
Волнам своим соловым,
Ловящим каждый вздох

Губ Его, гулким залам
Суши, пустой пока,
Дереву – что́ сказал Он,
Пасущему облака,

Жаворонкам и совам,
Верблюду и кораблю? —
Мир сотворен словом,
И это слово —
люблю.

А что нам терять, кроме пыток
Войной, ожиданьем, тюрьмой?
Струится любовный напиток
Обманной, слезливой зимой,

То капает с веток вспотевших,
То по лобовому стеклу
Стекает – и выпивших тешит,
Стоящих на зябком углу.

Хозяевами банкета
Они еще мнят себя, но
Не чуют – небесное это
Час от часу крепче вино,

По скулам текущее, иго
Желаннее, слаще ярмо —
На теплых, не вяжущих лыка
Над бойней, болотом, чумой.

Все не было, не было нам зимы,
Все маялись мы – и вот,
Мороз. Торжественные дымы,
Упертые в небосвод.

Так суп дымится, так дышит сеть
Веток, так жаждет сад
Причастья снега – как будто смерть
Сделала шаг назад,

В лишенную очертаний тьму
(Мы знаем, мы были внутри).
Зима. Не спрашивай, почему.
Просто благодари.

Звезды вышли и встали рядом
Среди сада, плечом к плечу.
Снег. Мороз. Говорить не надо.
Молча светят, и я молчу.

Дома пышет печное чрево,
Скачут красные языки,
Машут вправо и машут влево
Скоморошеские колпаки,

И дитя, разомлев у печки,
Над страницею склонено.
Пар над чаем плетет колечки.
Звезды молча глядят в окно.

Так молчали они на Калке,
Подо Ржевом и на Неве.
У калины, как у гадалки,
Карты красные в рукаве.

Не ходить же к ней, как Саулу,
Не по росту мне царский грех.
Печь погасла, дитя уснуло,
Перед сном помолясь за всех.

Ковш небесный танцует на ручке,
Точно рыба на мокром хвосте.
А мороз-то все круче и круче.
Мчится в санках опальный поручик,
На плечах у него – по звезде.

В голове рассыпается фраза,
Как метель, шелестящим «прощай»,
Снег скрипит, из ущелий Кавказа
Мгла глядит на него в три глаза,
Вожжи крутятся, как праща

Неудачливого Давида.
На весь мир нестерпима обида,
Бог – на небе, а царь – для виду,
Чтобы только оформить судьбу —
Подорожную, ссылку – и с тем он
Удаляется, а уж следом
На крыло поднимается Демон:
Как певца успокоить в гробу —
Дело техники. Версты да версты.
Кто увидел его – тот мертвый,
С пулей в сердце, с печатью на лбу.
Дай-ка снежную розу сорву,

Брошу вслед – лепестки сырые,
Лепеча возвышенный вздор,
Осыпаются – как Россия,
Начиная с Кавказских гор.