Яна Тимофеева: Странная. Стихи и рассказы

Я бережно взяла её в ладонь,

На улицу решила отпустить…

Уйди, беда! Не тронь её! Не тронь!

Я не позволю душу погубить.

Пусть жить тебе лишь только до утра, —

Не нужно торопить бездумно смерть.

Давай же! В небеса тебе пора.

А мне – раскрыть ладонь и вслед смотреть.

…И взмыла яркой краской в синеву,

В лазури неба обо мне забыв.

А я? Я на земле с тех пор живу,

Не глядя вдаль и чувства отменив.

Путь далёкий, тернистый, нелёгкий

Именуется жизнью земною,

И на нём – только вехи да сроки,

Только двери, что нам, не откроют.

Верстовые столбы, километры,

Потрясенья, бессоные ночи

Да вопросы без чётких ответов…

Да потоки рифмованных строчек.

Да развилки, метанья, дилеммы,

Выбор между пустым и напрасным…

Да чужие, никчёмные схемы,

Скорбь да память о призрачном счастье.

И порой придорожная серость

Так и манит присесть – на мгновенье!..

Покидает предательски вера,

И не видится смысл в продолженье…

Но вздохнёшь – и вперёд понемногу,

Уж без сил, но упорно как прежде!..

«Я смогу. Я осилю дорогу.

Мне бы смысл!

Мне бы цель.

Мне б надежду…»

На небе солнце светит – так же, как всегда,

И равнодушный мир круг вечный совершает;

Пока горит огонь, пока течёт вода,

Своих частиц ничтожных он не замечает.

Да и возможно ль их, по сути, разглядеть

И заслужили ли чего-нибудь другого

Те, чьё проклятие – трещать о ерунде,

Коснуться горя вскользь и о беде – ни слова?

Что ищешь ты сейчас в моих глазах?

Зачем тебе со мной встречаться взглядом?

Взглянувший в зеркала моей души

Увидит сразу всё и без прикрас.

От этой точки повернуть назад

Возможно будет… Но уже не надо.

Зачем же знать о том, как, согрешив,

Молила о пощаде в скорбный час?

Скажи, чужая боль тебе – зачем?

Она там есть! Ты хочешь убедиться?

Она – среди руин былой любви

И капель алой крови на снегу…

Нет, не смотри… Избавь от этих тем.

Душа черна, и нечем мне гордиться…

Быть может, ты сумеешь? Не смотри!

А я иначе просто не могу…

Нежные крылышки, чуткие усики,

Хрупкое тельце – но с волей стальной!

…Слышишь? Лети… неужель не получится? —

Так же, как раньше – в простор голубой!

Ждут тебя ветры, от века свободные!

Травы зелёные сводят с ума!..

Ну же, лети! И отринь чужеродное!

Пусть не для бабочки время – зима…

В крохотном сердце весенняя музыка,

Так же, как прежде – что нужно ещё?!

Небо – реально! А клетка – иллюзия!

Что ж ты? Вперёд! Не жалеть ни о чём!

Жизнь коротка, быстротечна, и стоит ли

О невозможном грустить по пути?

Прочь же сомненья, долой недостойное!

Не замечая преграды – ЛЕТИ!!!

Я в депре утопающий псевдопоэт…

Я бездарность, которую стрёмно читать.

Я ворованых строк собираю букет.

Я способна лишь только бумагу марать.

Я из тех, кто рифмует «любовь» и «морковь» —

Я на большее, нет, не способна. Увы.

Я вожу хоровод из заигранных слов.

Я сюжеты жую, что отнюдь не новы.

Я давно собираюсь сказать себе «стоп».

Я теряю кураж – от того всё грустней.

Я банальна… Но снова исписан листок —

Я как нарик без дозы без Музы своей.

Судить лишь Богу одному, когда и где я согрешила,

А может, до конца грехов своих пока не осознать,

Но об одном из них, увы, я думать перестать не в силах,

А потому, достойна кар… Я – худшая на свете мать.

Я та, что чистый дар небес с пренебреженьем оттолкнула,

Поддавшись юности мечтам, стремлению свободной быть.

В водоворот беспечных дней я с головою окунулась,

Оставив в стороне того, кого должна была хранить.

Я забывала о тебе, порой, и правда, уставая,

Но чаще просто находя сто тысяч неотложных дел.

Мне думалось тогда: «Потом! Ещё успею, наверстаю!..»

Но ты-то этого не знал! Ты просто к мамочке хотел.

…Сквозь пальцы время утекло, и вот уже передо мною…

Почти мужчина?.. Нет пока. Но уж конечно не малыш!

А в голубых твоих глазах – обиды тень; её не скроешь…

И нет покоя мне, когда ты на меня вот так глядишь.

Раскаянье? О да, оно, – плоды ошибок пожинаю.

Да что за польза от того, раз в прошлом лучшие года?

Ты не прощай меня, сынок – сама себя я не прощаю.

Я всё готова искупить, да поздно… Поздно, как всегда.

Ты не прощай меня – ничто уже назад не возвратится,