Вергилий - Георгики. Первая и четвёртая книги в переводе Елены Иванюк

Бросил, ведь Мéнал тебе не наскучил?
Милый Тегеец, охранник овец,
Также тебя призывает певец.
Где ты, с оливкой Минерва? Младой,
Нас познакомивший с плужной дугой,
Бог Триптолем? И Сильван, появись:
Носишь ты – с корнем – младой кипарис.
Также и вы, божества, что посадки
С пашней содержат в исправном порядке,
Плод, что «не сеешь, а вырос», лелеют,
Влаги небесных дождей не жалеют…
Цезарь, и ты. Но пока не понять,
Богом каким пожелаешь ты стать:
Может, над городом будешь блюститель,
Или обширного мира властитель?
Иль Олимпийцев собранье великое
Бога, венчанного миртом наследным,
Примет плодов и погоды владыкою?
Фуле далекой хозяин победный,
Богом бескрайних ты явишься вод?
Только тебя будет чтить мореход,
Станешь для Фетии зятем желанным,
Все ее воды получишь приданым?
Станешь ли новой звездой, с небосклона
Месяцам путь освещая неспешный,
В месте, где Деву преследуют Клешни?
Знаю: собрание звезд Скорпиона,
Яркие лапы сложив добровольно,
Неба тебе предоставит довольно.
Будь же кем хочешь. (На троне вовеки
В Тартаре всё же тебе не сидеть:
Нет в тебе бешеной страсти владеть,
Хоть и дивились Элизию греки,
И Прозерпина подземная, внемля
Матери, редко выходит на землю.).
Дай нам, о Цезарь, легчайшего шага,
Мы новички: похвали за отвагу.
Мне и стихам, в земледелии робким,
Путь этот внове. Поэтому сжалься,
С нами пройди по нехоженой тропке,
Частым молитвам и впредь отзывайся.
Ранней весной, с поседевших хребтов
Лишь заструится ручей ледяной,
Если Зефиром согретый, готов
Тотчас рассыпаться ком земляной,
Бык у меня, замычав от натуги,
Тянет глубóко увязшие плуги,
Лемех до блеска натрет борозда.
Только такие, я думаю, нивы
Слышат молитвы крестьян бережливых.
Дважды морозь их и парь: и тогда
Столько колосьев… обрушишь овины!
Плуг мой впервые на поле целинном?
Что ж, постараюсь – к чему неизвестность? —
Выучить ветер, причуды погоды,
Как тут исконно пахали и местность:
Те ли, иные ей нравятся всходы.
Место – и хлебу, и лозам усатым,
Где-то – плодóвым. А в почве другой
Травы зеленые сами собой
Лезут. И видишь, наверное, сам ты:
Бивень – Индийский, а крокус – из Тмола;
Неженок Савских – душистые смолы,
Жидкость бобровая – с Понта, металл —
Голый Халиб – не иной, – нам прислал.
Ветвь олимпийская всадника конного —
Конь из Эпира… С начала времен
Местности всякой – особый закон,
Хоть б в житьё ещё Девкалионово:
Камни он бросил – и в мире безлюдном
Вырос крепыш, человеческий род.
Так! Коль жирна твоя почва, нетрудно:
В месяцах первых, как начался год,
Пусть ее вспашут быки-силачи,
Пусть провернут черноземные глыбы.
Так их прожарить на славу могли бы
Спелые пыльного лета лучи.
Но при Арктуре на почве худой
Ты осторожной пройдись бороздой:
Так – и колосьям богато родиться
Вредный сорняк помешать бы не мог;
Так – и воды не исчахнет крупица,
Та, что живит худосочный песок.
Да. И к тому же еще позволяй,
Чтобы под паром окрепли поля:
Пусть через год отдыхают спокойно
И не рожают налитые зерна.
Впрочем, в сезон подходящий неплохо
Рыжие зерна засеивать в поле,
Там, где стручки шелестели фасоли,
Волчьих бобов или вики-гороха:
Чащей шуршащей они поднялись,
Стебель ломается – только коснись.
Чахнет же грунт под овсом или льном,
Маком, как Лета, наполненным сном.
Всё же и там за работу берись:
Год через год на сушеные почвы
Жирный навоз – чтоб, родившим, помочь им, —
С пеплом чумазым носить не ленись.
Так, отдохнув, чередуя плоды,
Грунт, и не вспахан, воздаст за труды.
Часто, к тому же, поджоги спасают
Почву, с плодами вовек не знакомую,
С треском солому пожрав невесомую.
Силы ли тайные землю питают?
Может, бесплодность сгорает в углях?
Пóтом выходят ненужные воды?
Иль, отдышавшись под жаром, земля
К семечкам юным открыла проходы?
(Это известно, что влагу по ним
Почва приносит росткам молодым.)
Может быть, грунт, подвергаясь закалу,
Трещин глубоких сжимает немало,
Семечко скрыв от настырных дождей,
Летнего солнца, – тогда оно злее —
Или дрожащих морозов Борея,
Что пробирают зимой до костей?
Также для поля стараемся мы,
Если идем с бороною ивовой,
Если терзаем мотыгой тяжелой,
Почвы упрямой большие комы —
высей Олимпа работу отличную
Видит Церера с косою пшеничною.
Также для вспаханной почвы полезно
Вспять пропахать ее плугом железным
Только рыхленьем не очень глубоким —
Плуг положить полагается боком.
Делаешь так – и в работе земля;
Ты – словно царь, а владенья – поля.
«Зим без дождя и дождливого лета!»
Вы, земледельцы, молитесь об этом:
Если зима не промочит дождем
Пыль – для посевов и поля удача.
Хвастать ли Мизии жатвой богаче?
Зависти даже от Гáргары ждем.
Что же сказать о владельце таком:
Только лишь семечко просил он в почву —
Следом идет, разрушая песочный
Плотный – куда уж несчастнее! – ком,
После на пашню сведет ручейки
И специально для них – желобки?
Он, если травы на поле сгорают,
Мучает ниву полуденный чад,
Мигом с обрыва скалы добывает
Воду. И вот заворчал водопад:
Камешки легкие лупит, бурля —
Чувствует влагу сухая земля.
Что о другом земледельце скажу я?
Злак головастый не рухнул бы на бок! —
Скормит коровам траву молодую,
Только лишь вылезла строем из грядок.
Что тут добавить? Находчивый кто-то,
Выпьет песком – коль собралось – болото.
Верно! Как время придет, половодья
Илом с избытком покроют угодья:
Станут все впадины – вроде болот;
Теплый услышишь удушливый пот.
Да, хоть над пашнею трудимся так
Мы и быки, но на пользу навряд ли
Нашим посевам со Стримона цапли
Или нахальный обжора гусак.
Также с посевами нашими в ссоре
Тени и с корнем горчайшим цикорий.
Так, потому что Родитель всего
Дал земледельцам нелегкую долю.
Те изощрили умы поневоле,
Чтобы трудились владенья его
После безделья старинных веков:
Грунт не рыхлили до Бога богов.
Странным казалось значком ли, межой
Ниву свою отделять от чужой,
Все было общее. Всё беззаботно
Брали у почвы, дающей охотно.
Так. Но Юпитера воля сама
Страшной змее предоставила жало,
Волку – охоту, а морю – шторма.
В листьях медового вкуса не стало.
Спряталось пламя. И, верно, навеки
Скрылись текучие винные реки.
Так – и по опыту стал размышлять
Смертный, смекалку явив и старанье,
В сеяных злаках искать пропитанья,
Скрытый огонь из камней выбивать.
Из полой ольхи или лодку, иль плот
Впервые река на себе ощутила.
Составил созвездья тогда мореход,
А также назвал именами светила:
Плеяды, Гиады. И с ними – лучистой
Медведицы имя нашел для Каллисто.
И дичь научились обманывать так:
Силками – животных, а клеем – пичугу.
И лес необъятный впервые по кругу
Замкнули охотники стаей собак.
Тот – ищет сетями речные глубины,
Тот – вымокший невод влачит из пучины.
Пришло и железо, и пилы-пластины
(А раньше полено кололи по клину),
И разные выдумки – в скудном уделе
Труды и настойчивость все одолели.
А поле сама обучила, исконно,
Церера пахать: ведь священные рощи
В то время на ягоды сделались тощи,
И желудь уже не давала Додона.
Но… следом и беды. Спасай урожай!
Вот точит колосья заразная ржа,
А то вылезает бесплодная чаща,
Ограду колючек высоких тараща,
А то поднимается лесом стеблей
Не брошенный злак, а косматый репей
С терновником… С поля злодейский сорняк
И дикий овес не изгонишь никак!
Да, так. И мотыгой ростков не окучишь,
И шумом не сгонишь пернатых гостей,
Не срежешь, с мольбой ожидая дождей,
Тенистых растений – над колосом тучу —
Несчастный, гляди, как обилен сосед,
Лесные дубы обтрясай на обед.
О чем же теперь? А какие орудья
Имеют крестьяне, отважные люди?
Никто и не сеет без них, и не жнет:
Вот лемех. И будет особый почет —
Тяжелому весу железного плуга
(Как всё же приходится пахарю туго!).
О еле ползущей груженой махине —
О тачке скажу Элевсинской богини.
Да! Разных по весу мотыг, молотил,
И волока я бы назвать не забыл,
С ивовой плетенкою бога Келея
(Не очень приглядным лукошком обычным)!
А что мы без веялки Вакха сумеем,
Его бороны из кустов земляничных?
Ты помни: все это – орудия, словом —
Коль ждешь урожай, как собрали бы боги,
Держи до начала работы готовым:
Как только из дерева плуг остророгий,
Из сил выбиваясь, ты сделал – и сразу
Домашними сделались дикие вязы.
К нему же и шест (он от самых корней
Длинною, пожалуй, на восемь ступней),
И ушки-отвалы цепляешь сюда
И лемех, конечно: зубов два ряда.
А липы и буки – худы, высоки —
Падут для ярма, что таскают быки.
Здесь, пахарь, нужна позади рукоять —
Ведь плугом на пашне тебе управлять.
Всё это подвесь над огнем, и дымок
Пробует дерево пусть на зубок.
Я много наслышан, как раньше пахали.
Скажу (если ты не бежишь от речей
И нос не кривишь от «таких мелочей»).
Сначала по пашне проходится валик —
Большой, специальный – чтоб ровною стала.
Вручную рыхлишь её? Тоже немало.
Коль глиною цепкой помазал края,
То сделалась крепостью пашня твоя:
Тайком не пролезет зловредный росток,
И землю не тронет захватчик-песок
И многие беды, хоть крошка полёвка
И дом под землей возведет, и кладовку,
Читать дальше