Юрий Франк - Замкнутый круг. Стихи

Всему есть своё в жизни время,
не стоит сердиться на мир, —
живое, растущее семя.
В творении этом все мы —
частицы, и в силу природы
божественной – будет душа
не раз проходить через роды
и бренную плоть, чуть дыша,
в миру оставлять. Провиденье,
Создателя замысел есть
великий, – своё он творенье,
любя, умудрился заместь,
как тесто живое. Способность
китёнка стать мощным китом —
давно никому и не новость,
но чудо поистине в том,
что малое может в большое
созреть. Жизнь – движенье и рост.
А то, что зовётся душою, —
на шаре летит среди звёзд,
сменив легионы обличий,
и скоро сумеет понять:
сердиться на мир неприлично. —
Чтоб вырос цветок, – нужно ждать.
А что же потом?.. – Будет семя,
развития новый виток.
Всему в этом мире есть время,
всему в этой жизни есть срок.

Лишь Любовь, – суть души, – вечный Бог.

И молча молния сверкнула,
и грянул громко гром потом,
и небо, став бескрайним дулом,
палило градом и дождём.
Расстрел недолог был, на травы
упал ничком я и затих…
Нет, не убит, – рождён был, право,
познав, кто мал, а кто велик.
Так в жизни, – лишь когда над нами
сверкают молнии беды,
мы в шуме, грохоте и гаме, —
Великий Боже, – молим, – Ты
спаси в сей час… А после, будто
родившись заново, уже
поверить вовсе и не трудно
в слова о Боге и душе.

Уморилось море, вволю
штормом выход дав страстям.
И, увлёкшись новой ролью,
в штиль ласкается к снастям,
что лежат на берегу, —
не достать волною.
Помирить я их могу,
подтолкну ногою
разобиженную сеть
с ячеёй запутанной. —
Ей приходится терпеть
выходки беспутные.
Ведь не могут жить без моря
снасти, что скрывать. —
Хоть хлебнули много горя,
но простят опять…

«Преступник! Преступник!!! Преступник!» —
Кричит прокуратор Ему,
не веря, что счастье наступит
и канет вся злоба во тьму
забвения… Что будет дальше
мы знаем. – Крест, пошлая казнь,
раскаянье в трусости, фальши,
к слуге своему неприязнь,
рука у которого, дрогнув,
на камни отпустит кувшин,
когда, крик гортанный исторгнув,
свой выплеснет гнев господин.
Сосуд упадёт прямо в ноги,
плащ белый забрызгав в кумач.
В глазах игемона тревоги
мелькнёт тень, и станет он зряч
внезапно… – В вине средь осколков
всплывёт вдруг кровавым пятном
та истина, что выше толков
любых: Быть вам вечно вдвоём. —
Ему – вдохновителем веры,
надежды, мечты и любви.
Тебе – гордой власти, карьеры
злым символом… Ведь ты – в крови.

Стой, Солнце! Моя остановка!
На тысячу лет ты замри,
а лучше – навечно… Неловко
просить, но – постой, покури.
Я знаю, что жизнь – есть движенье
твоё и других вечных сфер,
ход времени, сердцебиенье…
Да, знаю… Но хватит, поверь,
смертей и рождений… Сегодня
в зените останься, и пусть
не будет зимы новогодней,
рассветов, закатов, а грусть
ночная – пускай канет в летний
единственный солнечный день.
Я вечно готов жить на свете,
любимых и близких не лень
мне видеть опять с собой рядом,
и знать, что так будет всегда.
Стой, Солнце! Движенья не надо!..

Не слышишь меня, вот беда…
А может и слышишь, но в мире
нет вечного счастья для всех.
Поэтому ты, словно гиря,
вниз движешься или наверх:
заход и восход – равновесье.
Смех детский, слеза старика,
зла бездна, добра поднебесье —
всё в меру… Прости дурака…

Планеты, как ядра, летят по орбитам,
и клетки в телах заменяют друг друга, —
материя движется вечным кульбитом.
Да, вся эта жизнь – очень хрупкая штука.
В том трюке смертельном, страховки не зная,
как эквилибрист, каждым шагом рискуя,
всё, кроме бессмертной любви отрицая,
за день утомившись, спокойно засну я,
привыкнув к великому этому чуду,
что завтра опять мне подарит рассвет,
увидев который, я снова забуду
что жить мне осталось не так много лет.
В потоке дневном растворюсь я в народе,
как ночью уже растворялся во сне.
Я словно травинка в огромной природе, —
замёрзну зимой, оживу по весне,
и летом я сердцем своим отогреюсь,
а осенью грустью пожухнут глаза.
Однажды исчезну, но всё же надеюсь,
что чья-то слеза упадёт, как роса
на землю, ведь кто-то меня не забудет.
И плоть обретёт в новой жизни душа.
Я верю – так было, так есть и так будет!