Алексей Романенко - Зеркало юности. Стихотворения

Я мчался на обманчивые свечи

Во тьме заблудшим глупым мотыльком.

В забытом всеми мире (Но каком?),

О, кто же крылья жжёные излечит?

Не нужен падший ангел никому!

Мне в этой тьме не выжить одному!

Да! Чистым светом, грёзой наяву,

Божественным величием сверкая,

Ты снизошла ко мне, моя святая,

Моя богиня! Лишь тобой живу!

Я и ты – мы две кометы,

Вихри света в пустоте.

Белым пламенем одеты

Наши звёздные кареты.

Сквозь вселенскую метель,

Через тьму извечных высей,

Через мёртвых солнц гряду,

Через плоть прожитых жизней

Мы пронзаем силой мыслей

Стены в огненном бреду.

Траектория полёта;

Альфа и Омега Тьмы;

Смех надрывный Азатота;

Космоса трясутся своды.

Крутим ось Вселенной мы.

«Земля! Земля! Я Феб!»

Не слышат, сдохла связь,

Струной оборвалась.

Я за стеною неб,

Изгнанник жизнеземья,

Закованный в металл.

Пора кричать «Аврал!»

И поздно ждать спасенья.

А?! Вырубился свет.

Чёрт… Холодно, темно!

Еды уж нет давно,

Да и надежды нет.

Лишь радиоэфир,

Срываясь кое-где,

Мне сообщил: «…в воде…

Топить… решили… «Мир»».

Они с ума сошли?

А я? А как же я?

А что им жизнь моя?

Проклятие Земли!

Какие-то толчки.

Смотрю в иллюмокно:

Как в космосе темно,

Как звёзды далеки!

О, я лечу к Земле!

Меня забыли здесь.

Я встречу свою смерть

В горящем корабле.

Мой мир горит. О, горе!

Я в ад попал живьём.

И с «Миром» мы вдвоём —

Два трупа – рухнем в море!

Схватит липкое безделье

За просохшую гортань,

Просыпаешься с похмелья,

Понимаешь, что ты – пьянь.

Брызги вечера шального

Больно бьют в твои виски,

Прессом давят на мозги.

Требует душа спиртного.

Пересилив силу воли,

Ищешь у бутылки дно.

Только сердце вдруг заколет,

Спиртом насквозь пронзено.

Настаёт миг пьяной смерти,

Крикнешь, силы сдав свои:

«Помяните меня черти,

Собутыльники мои!»

Ночь проходит без движенья.

Воскресаешь: утро, рань.

Пересохшую гортань

Снова теребит похмелье…

Наливается тревогой моё сердце,

Я не вижу, где же выход,

Загнан в угол, будто волк

В железной клетке из своих

Восставших снова древних сил.

Воздух запахом эфира напоён.

В нём колышутся, как тени, блики света,

И закатного светила алый шар

Мелкой рябью раздражает горизонт,

Где неспешно догорают облака.

Мои поиски тепла так безуспешны,

И капканы лжи, ловушки на пути,

Но надежды не теряя, улыбаюсь

Отраженью твоих глаз в небесных сферах.

Я иду к тебе. Я уже здесь.

Подготовка к смертной казни.

Чей-то новый эшафот.

Пусть взойдёт тот без боязни,

Кто без головы сойдёт.

Завтра ты в лучах рассвета

На помост взойдёшь, крича.

Отразятся брызги лета

В добром взгляде палача.

Пусть часы души зависли,

Ты не плачь – ори! рычи!

Под напором твоей мысли

Задохнутся палачи!

Глаза открыв, я вижу утро.

Ещё лежу, кричат: «Подъём!»

Вставать так рано разве мудро?

Мы не хотим, но все встаём.

Взвод, становись! Равняйся! Смирно!

На завтрак шагом, раз-два-три!

«Нас кормят сытно, вкусно, жирно!»

«А ну, в строю не говори!»

В столовую: колонны справа!

Садись… Раздатчики, вставай!

Поели сытно, встали браво:

Наелся каждый через край!

В расположенье: левой! левой!

«А ну-ка, песню запевай!»

И от куплета до припева

Одна надежда: выживай!

Пришли. «Гребите! Убирайте!

Метите, в бога душу мать!

Поправьте тапки и кровати!

Настилы тоже отмывать!»

Готово. Снова построенье.

Все на сампо, берите стулья!

Часа четыре – лишь сиденье,

Как звери в клетке, пчёлы в улье.

Сампо как будто вечность длится.

Когда, когда же перерыв?

А самолёт – стальная птица —

Летит, небес простор закрыв.

Вокруг природа – диво: ёлки,

Леса, озёра, говорят.

В лесах, возможно, бродят волки.

На кухне парится наряд.

Обед, потом сампо по-новой.

О, как достал извечный круг:

Мы спим, сидим, едим в столовой.

Ты не запарился, мой друг?

Мы все ждём ужин, как спасенье.

Спасенье всё-таки пришло!

Хоть маршем после построенья,