Алексей Романенко - Зеркало юности. Стихотворения

Найду в подземке звёздный скальпель

И взрежу вены серым дням.

Крест-накрест – тайное распятье!

И волю дам ночным кострам!

Пылай, безудержная юность!

Вонзи свой меч в капусту лжи!

Я здесь, я рядом, будь спокоен,

Мой друг над пропастью во ржи.

Парнас истопчут наши кони,

Всё вскачь, уступом за уступ.

Ха-ха! Безумие – награда!

Гори, огонь холодных губ!

Пролейся, кровь невинных дней!

Раскрасить жизнь хочу тобою.

Поэзия! Я – твой адепт!

Я – твой солдат, готовый к бою!

Тюльпаны цветут и на ядерном поле,

Здесь их корни сильнее и краски сочней,

Чем у тех, что взращёны в комфортной неволе.

Дикий край и больной, но он лучше – родней!

Радиация выжгла всю степь, как пустыню,

Уничтожила всё, не тронув цветы.

Край родной никогда, ни за что не покину,

Где огнями алеют лепестки красоты.

Только здесь долгожданны дожди на заре,

И ночную прохладу ласкает туман.

Только здесь по весенней свежей поре

Разливается жаркий цветов океан.

В порыве чувств, в выси небес распятых,

Подобных ветру, солнцу и огню,

Из сердца вырванных в своём корню

(И без того в нарывах и стигматах!),

Расписанных неведомой рукой,

Сикстинской уподобленных капелле,

По небу скачущих, как те газели,

Что до поры в себе таит левкой,

Вознёсшихся ввысь нотою метала,

Дрожащих до тринадцатого балла,

Не обличённых в мысли и слова,

В порыве чувств, казалось бы, своих

Я жил, любя и веря только в них —

Исторгнутых в глубинах естества.

Исторгнутых в глубинах естества

(Среди других, я тоже в их числе —

Раскиданных, разбитых по земле)

Рассвета луч найдёт едва-едва.

Мы будем – и мы были! – одиноки

Как небо над безлюдною землёй,

Как холод Арктики, пустынный зной,

Как без вождя в лесу таёжном волки.

Других надежд, и дум, и чувств не зная,

Я думал – эта свора мне родная!

«Ничто нельзя менять!» – гудит молва.

Сбегая прочь от мира, в никуда,

Я вспомнил: «Как они, я был всегда

Так лёгок на поступки и слова».

Так лёгок на поступки и слова,

Так падок на обманчивые страсти,

Всегда, везде – слегка, во всём – отчасти,

Я гостем был чужого торжества!

Искал забвенья в роге изобилья,

Грехов, вина, земных утех алкал:

Испил разочарованный бокал

Людского льда и своего бессилья!

Метался меж предложенных границ,

Закованный в водовороте лиц…

Себе казался я святее святых,

А позже стало ясно (свет не мил!),

Что, как в лохмотьях, по миру ходил

В мечтах чужих, потрёпанных, измятых.

В мечтах чужих, потрёпанных, измятых,

Напичканных фальшивостью пустой,

Расправившихся с высшею Мечтой,

Я шёл туда, где алтари стоят их.

Я видел свет, но этот свет был – ложь!

И был мне знак, но этот знак – обман!

Я пил веселье, но тоской был пьян,

И в толпах шумных одинок был всё ж.

На жертвенник несбывшихся надежд

Я кинул пелену с кровавых вежд.

Вернувши дар прозрения и речи,

Мечту надев на душу, как кольчугу,

Я снова кинулся в страстную вьюгу,

Я мчался на обманчивые свечи.

Я мчался на обманчивые свечи,

Я полз, бежал, летел – не зная сам, —

К каким огням, кострам и маякам,

Но лишь туда, где свет надежды блещет.

Надломленный метаньями души,

Надорванный безумным боем сердца,

Я рвался вдаль, хотя мог отсидеться,

Но уши душат шорохи тиши.

О, выброситься б из окна Вселенной!

О, удавиться молнией мгновенной!

Калеки-мысли затухают сном,

Маньяка-разум настигает сыть…

Да к чёрту всё! Да в пасть! Хочу парить

Во тьме заблудшим глупым мотыльком!

Во тьме заблудшим глупым мотыльком,

Как бы меня не предостерегали,

Как не страшили боли и печали,

Метался я, любым огнём влеком.

По пустоте немой распространён,

Я сам был пустотою. Я – Ничто!

Я – Небытьё и всё во мне пусто!

Дыханье утра, чей закат решён!

Разграбленный и осквернённый храм,

Отшельником заброшенный ашрам!