Сергей Виноградов - Покаяние. Великая революция - палачи, жертвы, наследники

И лишь один усатый мысль лелеял
Теперь он без него не пропадёт :
Уж если будет Ленин в Мавзолее —
Туда товарищ Сталин попадёт!

Всё вышло так, как новый вождь задумал
И красный терем вырос у Кремля
Как раз напротив нынешнего Гума…
Видать, напрасно ждёт его земля
Того кто умер в день январский давний…
Лежит всем на показ почти сто лет
Давно не человек, а просто Знамя
Побед великих и великих бед…

Огонь на поле Марсовом…
Погост большевиков,
Тех, кто в идеях Марксовых
Был сжечь себя готов.
Кто верил фанатично —
Его идеям жить…
Среди домов столичных
В могилу положить
Готов был все сомнения
И годы и века
На вечное забвение,
С венками от ЦК.

И как маяк из прошлого
Огонь пока горит,
Забытый и заброшенный,
А был ведь Фаворит!
На праздники ходили
Сюда большой толпой
И речи говорили
О памяти в запой.

…А вышло всё иначе —
Нет ни цветов, ни масс,
И лишь на небе плачет
Напрасно красный Марс…

Давно забытая война.
Давно истёрлись имена
На их могилах и крестах
И у народа на устах
Тех безымянных всех солдат…

И мы уже не помним дат
Великих и побед и бед.
Их помнит только старый дед,
Который с веком был рождён,
Как был народ наш побеждён…

Но не врагом – самим собой,
Который шёл с собой на бой
И вновь в стране была война,
Но это не его вина.

А может это божья кара?
И выстрадала всё не даром
Россия наша? Чтобы впредь
Бездарно вновь не умереть…

Бьёт набатом колокол церковный…
К Храму потянулись казаки…
Из Новочеркасска сам полковник…
В августе дороги не легки…
Солнце превратилось в ад небесный…
И сгорит, похоже, урожай…
Что за весть привёз он, интересно…
А мне дед сказал: соображай —
Атаман приехал, значит, войско
Собирать, похоже, нам пора…
И средь баб пошло вдруг беспокойство:
Началась война… Ещё вчера…

Воевать нам, казакам, привычно.
За страну, за Веру, за царя
Повоюем! Будет всё отлично.
Вы не беспокойтесь, бабы, зря!
И ушёл за Дон отряд с рассветом
И с тех пор прошло уж много лет
Бабы ждут. А казаков всё нету
И станицы нет. Лишь сельсовет…
Власть чужая, красная явилась…
Снова август. Адская жара…
Хорошо, что это мне приснилось,
А ведь было, словно бы вчера…

Как над Доном тихим утро разливалось,
Белыми туманами окутав берега,
До войны проклятой и дня нам не осталось,
Но о том не ведали мы с тобой пока…

По степи широкой всю ночку прогуляли
У затона тихого простились – как всегда…
А там за горизонтом – там уже стреляли
И с лихою вестью мчалась к нам беда…

Вся станица вздрогнула от звона колокольного
В первый раз проснулась, сны не досмотрев,
В это утро кончилась вольница нам вольная
И призвал царь-батюшка на войну нас всех…

Дело наше правое – воевать со славою
За Россию – матушку – мы ведь казаки!
Для тебя же, Любушка, в этом деле главное
Дожидаться нас живыми… Верно, мужики!

…Пролетело лето, а за ним второе
И ещё три осени, а потом зима…
Но в станицу дальнюю не пришли герои
Вместо них вся в красном пришла война сама…

Бабы снова в белом – плачут неумело
Разучились, видимо, даже горевать…
Иль давно привыкли. То красные, то —белые,
А свои родимые, где же? Как узнать?

…А над Доном тихим утро вновь туманное
И где-то за туманами чьи-то кони ржут…
Вновь не спит станица вся в это утро раннее
И который год уже здесь казаков всё ждут…

За окном купе летят станицы,
Промелькнул и скрылся тихий Дон.
Может быть, всё это мне лишь снится,
И мой поезд – это только сон?
Сон, который был когда-то явью,
И я в нём, по-прежнему, живу:
Вот я на коне на переправе,
Или это – просто дежавю?

Лица за окном мне так знакомы,
Только я не помню – почему?
Всё как было. Правда, нет Укомов,
А вокзалы те же по всему.
Та же степь, что помнит поимённо,
Всех кто пал здесь. Их не перечесть.
Помнит и трёхцветные знамёна,
И меня, пока живого, здесь…

…Только я не помню, почему-то,
Кем я был в том яростном году,
И как шёл в атаку летним утром,
И, быть может, до сих пор иду.