Люциан Шенвальд - Плечом к плечу

Я вижу — сочный луг зарею разрумянен,
Глаза прищуривши, любуется крестьянин
На ниву пышную и на плодовый сад,
И маки головой ему кивают пылкой,
И перед купленной недавно молотилкой,
Ликуя, собралась гурьба босых ребят,
И голос мельницы невидимой, но близкой
Звенит, гудит, как шмель, и нарушает тишь.
А телефонные столбы — как обелиски,
Антенны птицами взлетают стройно с крыш…

За это пасть в бою и умереть не страшно,
Ведь кровь погибших всех приказ живым дает —
Над взрытою землей на страже прав, свобод
С оружием стоять, как на высокой башне,
Следить, чтоб все добро, которое в страну
Свою разбойную унес бандит немецкий,
Все до последнего гвоздя, коляски детской
Вернулось к беднякам, в народную казну.
Отточено в боях оружье забастовок,
Пускай сейчас оно покоится в ножнах,
Но всех насильников оно разить готово,
Всем угнетателям оно внушает страх.
О, жальте пчелами, костюшковские ружья!
Сверкайте молнией, о сабли партизан!
Преступник — тот, кто мир меж братьями нарушит,
Кто сеет распрей зло, предательство, обман!
И тот, кто пугалом на ниве хлебородной
Встает, поднявши плеть, чтоб наш мужик свободный,
Опять закрепощен, оборван и уныл,
С сумою нищенской все по миру ходил.
По ним стрелять народ наш будет, как по зверю.
Народ избранникам своим судьбу доверил,
Но смотрит бдительно. Никто не зачеркнет
Страниц, куда вписал народ свой опыт зрелый.
Веками нас давил обман и хищный гнет,
И рвался на восток в крови орел наш белый.
Но дружба братская скрепила наш союз
И старая вражда не повторится больше.
Сегодня ты несешь в боях железный груз,
А завтра золото плодов пожнешь ты, Польша!

Сосенка, зелен плащ твой иглистый,
Плачешь слезой ты горькой, смолистой;
Я подрубаю ствол твой прекрасный,
Сбитые шишки сохнут и гаснут.

Сыплешь, ольха, ты в зной светотени,
Я ж обдираю плащ твой весенний,
Рубит топор мой остро и метко,
Сыплются гнезда, падают ветки.

Сосенка, ствол твой я подрубаю,
Чтобы опутать зеленью с краю
Наши машины с блеском огнистым,
С лбом броненосным, с рогом лучистым.

Режу, ольха, я свежие ветки,
Чтоб от воздушной вражьей разведки,
Скрыть под листвою блеклой, печальной
Светлый прожектор — отблеск зеркальный.

Если стервятник с черных гнездовий
Выплывет в небо в поисках крови,
Если уставят хищно бинокли
С выси на землю зоркие стекла, —

Пусть себе смотрят, крадучись, воя!
Скрыты под чащей листьев и хвои,
Словно лесные пни и вершины,
Дремлют спокойно люди, машины.

Ведь после боя нежит их дрема.
Лежа, не слышат дальнего грома.
Гулко грохочут ввысь батареи,
Явь возникает, сном пламенея.

Видны им в небе яркие взрывы,
Мечет осколки вихрь торопливый…
Хищник воздушный воет шакалом.
Падай на землю в зареве алом!

Вечер настанет, смолкнет пригорок,
Сумрак нахлынет, дымен и горек,
Из-под ольховой, из-под сосновой
Зелени выйдем с силою новой.

Выкатим своры чудищ зеркальных,
Луч вдруг забродит в облачках дальних,
И над врагами, под облаками
В небе размечем белое пламя.

Огненный меч тот грозен расплатой,
Битва то света с черным пиратом,
Звезды так светом тучу пронзают,
Ночь перед солнцем так отступает.

Польского мученика-народа
Сын исстрадавшийся, нелицемерный,
Польскою речью вспоен от природы,
Светлому польскому духу верный,

Веря, что Польша не оскудела
И славное ждет ее возрожденье,
Внося свою долю в общее дело,
Пишу настоящее заявленье:

Движутся воины Армии Красной
Маршем победным, сметая преграды.
Честь отдаю их отваге прекрасной,
Мысленно вижу — сражаемся рядом.

Вместе колотим пруссаков проклятых,
Вместе громят их наши ребята,
Звучат приказы, русский и польский…

…Прошу зачислить меня в солдаты
Польского Народного Войска.

Еще на потертой школьной скамейке,
Историю родины нашей читая,
Узнал я о Войтках, Францишках, Матейках,
Чья слава гремела от края до края [38] «Узнал я о Войтках, Францишках, Матейках, Чья слава гремела от края до края». Распространенные польские имена. Поэт имеет в виду польских легионеров и солдат, сражавшихся в отрядах Костюшки, в войсках венгерской революции 1848 года, на баррикадах Парижской Коммуны. .