Вадим Ферзь: За пределами вселенной. Поэмы

Я начинаю повесть эту,
Уже по-зрелому душа
Так хочет выразиться свету!
Я расскажу всё неспеша.
Когда-то летнею порою
В вечерних синих небесах
Луна сияла в чудесах
Со звёздочкою золотою.
Везли от дома в интернат
Девятилетнего Степана,
Озорника и хулигана, —
Детей имела много мать,

У Стёпы было увлеченье
Футболом, то решила мать
(И будет ей же облегченьем)
Степана маленького сдать
В спортивный интернат. Кристина
Гнобила всё из всех детей
Сынишку младшего. И ей
Его не жалко. Как обидно!
Так! Стёпу в Харьков привезли.
Он не хотел от мамы ехать,
Хоть и не чувствовал потехи,
Таков суровый реализм!

Вот он стоит со взглядом кротким.
И все его тогда слова
Лишь «мама» выразились чётко.
И он не вырвался едва
Из рук чужих. И в чуткой, детской,
Неопытной душе печаль
Возникла. Вам, конечно, жаль
Его! Но он не в плен немецкий
Попал, хоть в интернате строг
Порядок. Стёпе дали койку
С бельём постельным. Был он бойким,
Дружить со многими не мог.

И жили, словно по уставу,
Не встанешь рано – будешь пол
Мыть. Здесь кормили их на славу!
Да! Был востребован футбол.
Куренье было под запретом.
А как же им без сигарет?
И не страшил ребят запрет,
Кормили табаком за это.
Так от зари и до зари
Дни в интернате протекали.
Ребята плохо ночью спали —
Зудели звонко комары.

Жизнь, словно острый соус «чили»,
Воспитывали строго их.
И здесь футболу их учили.
Для Стёпы был то лучший миг.
Одним ненастным синим утром
К Степану сажень подошёл.
«Давай вставай! Ты спишь, как вол!» —
И дал под глаз – и перламутром
Заплыл глаз. Бедненький Степан
С кровати бух! Как центрифуга,
Крутнулась комната. C испугу
Закрыл лицо. В глазах – туман.

Он стал вставать, как будто в чумке,
Изобразили боль уста,
И руки задрожали, чухнул
Он к умывальнику и стал
Глаз промывать отёкший, синий;
«Ай, – думает Степан, – попал
В проблемы!» Инвентарь он взял
И пол с досадою мыл сильной.
Однажды пареньков двоих
Заметили за туалетом:

У каждого по сигарете.
Попались все! Поймали их.

Дружки решили, если спросят:
Курить, мол, будешь? – скажут все,
Что будут потому, что бросить
Курить заставят насовсем.
Спросили первого: «Ты будешь
Курить еще?» И он кивнул.
«Ешь сигарету!» – Он глотнул
Табак. «А ты, Степан, закуришь?»
– Да! – «Что? Почувствовал взрослей
Себя?» – Он съел табак. И каждый
Давился им, а нет – то нажил
Себе проблем бы от друзей.

Степану жить здесь надоело.
Он по родне затосковал.
Хотел к друзьям. Болело тело.
Очей слезилась синева!
И вот Степан побег задумал,
Тонул в желаниях простых.
Он убежал. И след простыл
За интернатом тем угрюмым.
И под киоском каждым спать
Пришлось. И милиционерам
Директор позвонил, чтоб меры
Те приняли дитё искать.

Вернули. Но когда засветит
Луна, вновь совершит побег.
И совершил. Ох, эти дети!
И Стёпе засиял успех.
Попал на волю! Неужели!
Но всё ж дошел в своё село.
Встречала с руганью его
Мать…
Годы быстро прошумели.
Он вырос. Стал в футбол играть,
Его забрал уже и тренер;
Степан здесь проявил уменье.
Решил он футболистом стать.

Ему лет было восемнадцать.
Бежал с утра на стадион,
Зарядку делал, отжимался…
Ходил еще и в школу он.
Да вот беда! Ведь он водился
После занятий с цыганвой.
Он среди них был, словно свой.
И хитрым стал он, как лисица;
И «погоняло» вот как раз
Они Степану-хулигану
Там дали. Он привык к цыганам,
А «погоняло» Стёпы – «Ас!»