Дарья Ривер - Циновка для радости. Стихи

Это мир, где «похоже, но всё не то».
Это девушка прячет манту под своё манто,
Это – глаз близорукого, словно бы глаз японца.
Подивиться на небо любой здесь до колик рад:
Как сестра, мне не кровная, так и мой кровный брат:
Коловрат, вероятно, решил здесь заделаться солнцем.

Каждый, голову запрокинув, со смаком клянёт фашизм
(Вслух клянёт, про себя же иные – «Как бел и пушист
Он бывает». Пойди, объясни им, что «вы не правы»).
И как сильно клянёт он его, как он ругает, так
Он и любит людей. Не меньше. Здесь в мозгу его тоже бардак:
От вина, лсд или просто – целебные травы.

Каждый первый, второй или третий… Коловрат же – почти клондайк:
Ищешь светлые чувства в себе, не найдёшь – так «другие дай».
В мире том, где «не то», это очень удобный случай.
Так он шепчет нам ночью. И разве всем распрям «нет»
Сразу хором – при солнце мы? Да, коловрат не свят, да, он не
Безупречен. Но свастику всё же не держит. Вглядись получше.

Норы пустеют, дальше – пустуют. Идёт за лисой лиса.
Под чуткими лисьими лапами хрустят сухие леса.
Лисы идут к рассвету, без него им уже невмочь.
Там, где дом, остаться они не прочь, но тьма гонит их прочь.
Лисы с надеждой ищут незнакомые след и курс.
Лисы хотят испробовать новый рассвет на вкус.
Новый рассвет, новая жизнь, но…
Ясно одно:
Этот рассвет их встретит; он тоже будет лисой.
Встретит, научит, как правильно солнцем играть в серсо.
И сколько ещё шагов впереди, пожалуй, не важно совсем:
Девять ли тысяч, восемь ли сотен, семь.
Тайну раскроет: «Все лисы – кицунэ в душе.
Входите в чужие сны, несите меня тем, кто слеп, не думайте о пораже-
ниях. Тьма не страшна, если знаешь, что можешь создать огонь.
Помните: кицунэ это умеют так, как никто другой».
Лисы идут. Рядом с ними – другая лиса…
Та, что в который раз рождена была на небесах.

Я давно двигаюсь курсом по ветру или к ветру стою спиной,
Потому что его касаемо у меня одна из не знакомых науке фобий ли, параной
Или, может быть, аллергия. Мощнейшая. Будто проворный дракон с замашками гангстера, солнце прикрыв, – за мной…
А пикирующий или просто летящий дракон страшен, наверное, всем до одной,
До одного. Только смотри не смотри – этот дракон погубит. «В общем, идём против ветра. Доверься мне и не ной».

В общем, иду. Абстрагируюсь от всего вокруг,
В том числе и от ветра, хоть он и назойлив. Но если подумать – термики, роза ветров до тошноты прекрасны, мой друг,
Розы ветров на ближайшем рынке вмиг раскупают тысячи рук…
Я не одна. Мы не одни. Воздух, словно предмет для акупунктуры, колок и, словно плева, упруг.
Больно от воздуха… Пусть. Это не страшно. Только случайно заметишь, как в воздухе том – ёлочной яркой игрушкой – виснет вопрос: «а вдруг…»

Недели, месяцы, год… Скучаю по снам. Пью каждый день анаболики. Наблюдаю за тем, как душа растёт.
Упругость воздуха всаживаю в неё гвоздём.
Но – странно, ведь правда? – боль такая, что впору решить: «Не гвоздь это, а костёр
Или пламя дракона, который, казалось, так меня и не настиг». Смотришь: гвоздь начал плавиться, он уже не остёр.
Ветер огонь раздувает… Кто же ответит: а вдруг срок этой жизни лишь начался, а совсем даже не истёк?