Александр Авербух - Свидетельство четвертого лица

голод памяти проживают как ветер
сидя
помните иосифа?
в яме на дне

но и выход в город могучий не утешает
хор страдания
выводит двунаправленный ком
я так не могу больше

помнишь
хрупки народы
и господь
узкий меч
наклонился внутри

помню землю сиона
мимо кит-страдание плыл
все зашлось пылью
жаждой воздуха
не помнить сион — это помнить ничто
в случае
исходящего бога-беглеца

у меня ни света
его понимания, вечности
храни горечь в кувшине
по сравнению с
это страх и удар
но откуда — пожалуйста — камень
и сердце набито битком

это к нам
хрупкого го́ря печальны вовеки столбцы
дует добычей

седьмой день
вечернее небо оливковых листьев
на вершине земли воображение запаха
средней души человек
я мужчина — мне велено богом
а по сути фантазия
узловатый пинок
и он сплюнул

и это сбылось
брат ухлопает брата
и третий сказал
а давайте на время
и они сказали давайте
небом застроен господь

его приговор
нечто хрупкое
по воздуху сдержанности

а пришли они жизни во вторник
мимо кивками
семь дней и
пинок
и на третий
в нём будет пусть
мрака ничто
и пригнулись
под страха мясистой рукой

мой вопрос им блаженный
аромат рук его снисхождения

ближе пыли наблюдать хорошо
вымирание облака
узлы добыч набухают
в случае тени

и я скажу им пыль
полагая позора
на спину узлы
человек
я под
аркой земли
беззакония

факел стыда
в руке хрупкого
куст
— человек
Я

смерти кустарник
при входе задержка
земной крючок
за пределами
шпилька
оттуда
и ночь
и лицо
лес закружит подводный

голубь воли сказал мне господь
отказаться воды́ от души
а земля навсегда
вот спасибо

это сбылось
голод господень, во-вторых, говорят
по вертикали голубь-господь
да воздуха длани
еще один день или слово
пепла мешок
и сказал говоря
ничто и ничто — это бог
человек и страданье
ведомо

этот голубь — опус зла
хорошо и сказал
и нырнул
ему там вершина — тень радости

восьмой день
третьего месяца стоя
засыпаю во сне
говорю
ударяюсь об угол соседнего дома
обернусь и ничего на этой улице
меня не знает
хотя бы дерево
и то горит мимо
просится снег
и не узнать его синь под глазами
тьма одесная долготою дня не исполнится и
не водворится и не забудется
доползёт до кровати
уткнётся и разревётся

перевесил полки
поместились книги и ноты
посуда и припасы
переполнявшие безобразной толпой треугольную
вскарабкались на бывшую книжную
чинно и аккуратно уселись в ряды

ватный
консервный
и войлочный план выполнены
и хочется в теплый климат
снова выше нуля
тает снег ногам мокро
какая-то вечная радость

керосиновая лампа на столе
будильник — несъедобное
перец соль хлеб
маленькие тарелочки с салом селедочками баночка с маслом
нарисованный на обороте стол
показывает наличие остатков
значит не голодны
это впечатление должно несколько потускнеть
если принять во внимание
что они составят основу завтрака

мороз не трескучий
ночь яркая луна
пишу Давиду письмо
вы́резал круги для крышки ведра
немцы в Ливии обороняются
у англичан временные но исправимые неудачи
Соня по обыкновению
сидит на голове у Ривы и давит
на призывы о помощи она отвечает
сейчас