Вадим Степанцов - Орден куртуазных маньеристов (Сборник)

Мне видится море, что к берегу гонит упряжки валов,
В одной этой скачке сливая мильон столкновений и всплесков сумбурных;
Похожи на маски Эсхиловой драмы, стеная без слов,
Вдоль мрачных завес горизонта идут облака на котурнах.

Прибрежные воды стянув наподобье ковров,
Их море свернет, но не трубкой ковра, а тритоньей трубою;
Восстав из пучины, чтоб слышать свой собственный рев,
Оглохшее, вдрызг разбивается белое ухо прибоя.

С никчемными чувствами я рассчитался сполна,
И мысли мои пусть домыслит мое поколенье.
Рыдающей женщиной бьется на гальке волна,
И новая следом идет, равновесье храня по-тюленьи.

Загривок литой наклонит она, как Минотавр,
Летучей игольчатой пеной трепещущий ветер стегая,
И вновь под надтреснутый выдох огромных осипших литавр,
Охвачен предчувствием счастья, я море почти постигаю.

Не уловить
Твоих примет -
Ты ветер, нить,
Духовный свет.

Скрывай, храни
От мудреца
Суть имени
И блеск лица.

Лишь мне дано
Безумным быть,
Не видеть, но
Любить, любить.

Я жду во сне
И наяву,
Сойдешь ко мне -
И я живу.

Пройдем последние заставы,
И тракт уйдет под небосклон.
Вокруг звенят сухие травы,
И ветром колыхает звон.

Не обернемся с сожаленьем
На жизнь изведанную всю:
Как псы, мы жадным нетерпеньем
Так долго метили стезю.

Под ношей зноя непосильной
Возлюбим трудные пути,
Чтоб пыль, и пот, и топот пыльный
С терпением перенести.

На миг автомобиль взрывает
Засушливую тишину,
Но звон с обочин наплывает
И шум вбирает под волну.

Нам волны видятся иные:
Колебля блики, как листва,
На плоскости береговые
Они выносят кружева.

Над мерно дышащим прибоем,
Как в линзе, чуть замутнено,
В горах, исполненных покоем -
Лесов курчавое руно.

Над полосою побережной
Почила вечность, и она
Как эти горы, безмятежна,
Как воды, ласково-ясна.

Теснятся отблески залива,
Извечный обегая круг,
И мы шагаем терпеливо
Туда, на безмятежный Юг.

Раскинув тяжелые крылья,
Я косо парю над Москвой.
Юг выхлопом пахнет и пылью,
А Север - опавшей листвой.

От гор, припорошенных дымкой,
К которым теснится прибой,
Я снова лечу невидимкой -
Увидеть Москву под собой.

Я вновь прорезаю сниженьем
Вороний всплеснувшийся карк,
Спускаясь в пропахший броженьем
И дышащий золотом парк.

В пьянящую толщу втекая,
Струятся в тиши ветерки;
Кленовая сонная стая
Колеблет в ответ плавники.

И день мне с поляны навстречу
Искрится пушистым хвостом,
И давние пылкие речи
Мне слышатся в парке пустом.

И сердце иного не ищет,
Почуяв отчизну свою:
Вино нашей юности нищей
Я в запахе осени пью.

Неисчислимы всплески вод,
Бесчисленны отроги гор,
И мягкой дымкой небосвод
Окрестный обволок простор.

Несметны бликов племена,
Змеящихся наискосок,
Которых к вечеру волна,
Как рыб, сгребает на песок.

Влечет глаза любой извив
На многослойном срезе скал,
Чтоб, ничего не упустив,
Ты главного не отыскал.

Суть в ясных небесах плывет,
В волнах плескается морских,
Но дробность мира в хор сольет
Всего один волшебный штрих.

Сумеет разглядеть наяд,
С рыданьем бьющихся о мыс,
Не тонущий в деталях взгляд,
А обобщающая мысль.

Суть, как сверкающая нить,
Скрепила весь пейзаж морской,
Но кончик нити ухватить
Ты сможешь только в мастерской.

Казалось, все возможно
И лишь мечта права,
Казалось, что не ложны
Лишь пылкие слова.

Душа с такой беспечной,
Безудержной тоской
Казалась бесконечной,
Как окоем морской.

Она уподоблялась
Началу всех начал
И к ней по морю мчалось
Все то, чего я ждал.

Казалось, птица вала
Взмывала тяжело
И серой отливало
Вдруг серое крыло.

Волна волной сменялась,
Прибой бессонно бил,
И мне тогда казалось,
Что я тебя любил.