Вера Полозкова - Стихи Веры Полозковой разных лет

Мы-то раньше тонули, плавились в этом хмеле, росли любовными сомелье; всё могли, всем кругом прекословить смели, так хорошо хохотать умели, что было слышно за двадцать лье; певчие дети, все закадычные пустомели, мели-емели, в густом загаре, в одном белье –

И засели в гнилье, и зеваем – аж шире рта.

И никто не узнает, как все это шкворчит и вьется внутри, ужом на сковороде. Рвется указательным по витрине, да зубочисткой по барной стойке, неважно, вилами по воде; рассыпается кориандром, пшеничным, тминным зерном в ворде, -

Мук, как водится, весь в труде, Кай давно не верит подобной белиберде.

У тебя в электрокардиограмме одна сплошная,

Да, разделительная черта.

16 ноября 2007 года.

@@@

Ну и что, у Борис Борисыча тоже много похожих песен.

И от этого он нисколько не потерял.

Он не стал от этого пуст и пресен,

Но остался важен и интересен,

Сколько б сам себя же ни повторял -

К счастью, благодарный материал.

Есть мотивы, которые не заезжены - но сквозны.

Логотип служит узнаваемости конторы.

Они, в общем, как подпись, эти самоповторы.

Как единый дизайн банкноты для всей казны -

Он не отменяет ценности наших денег и новизны.

Чтоб нащупать другую форму, надо исчерпать текущую до конца.

Изучить все ее возможности, дверцы, донца.

Вместо умца-умца начать делать онца-онца.

Или вовсе удариться в эпатажное гоп-ца-ца.

***

Над рекой стоит туман.

Мглиста ночь осенняя.

Графоман я, графоман.

Нету мне спасения.

17 ноября 2007 года.

@@@

Нет, мы борзые больно - не в Южный Гоа, так под арест.

Впрочем, кажется, нас минует и эта участь -

Я надеюсь на собственную везучесть,

Костя носит в ухе мальтийский крест.

У меня есть черная нелинованная тетрадь.

Я болею и месяцами лечу простуду.

Я тебя люблю и до смерти буду

И не вижу смысла про это врать.

По уму - когда принтер выдаст последний лист,

Надо скомкать все предыдущие да и сжечь их -

Это лучше, чем издавать, я дурной сюжетчик.

Правда, достоверный диалогист.

Мы неокончательны, нам ногами болтать, висеть,

Словно Бог еще не придумал, куда девать нас.

Все, что есть у нас - наша чертова адекватность

И большой, торжественный выход в сеть.

У меня есть мама и кот, и это моя семья.

Мама - женщина царской масти, бесценной, редкой.

Ну а тем, кто кличет меня зарвавшейся малолеткой -

Господь судья.

19 ноября 2007 года.

@@@

Нет, мы борзые больно - не в Южный Гоа, так под арест.

Впрочем, кажется, нас минует и эта участь -

Я надеюсь на собственную везучесть,

Костя носит в ухе мальтийский крест.

У меня есть черная нелинованная тетрадь.

Я болею и месяцами лечу простуду.

Я тебя люблю и до смерти буду

И не вижу смысла про это врать.

По уму - когда принтер выдаст последний лист,

Надо скомкать все предыдущие да и сжечь их -

Это лучше, чем издавать, я дурной сюжетчик.

Правда, достоверный диалогист.

Мы неокончательны, нам ногами болтать, висеть,

Словно Бог еще не придумал, куда девать нас.

Все, что есть у нас - наша чертова адекватность

И большой, торжественный выход в сеть.

У меня есть мама и кот, и это моя семья.

Мама - женщина царской масти, бесценной, редкой.

Ну а тем, кто кличет меня зарвавшейся малолеткой -

Господь судья.

19 ноября 2007 года.

@@@

Мой дядя самых честных правил,

А самых борзых - опускал.

25/11/07

@@@

Катя пашет неделю между холеных баб, до сведенных скул. В пятницу вечером Катя приходит в паб и садится на барный стул. Катя просит себе еды и два шота виски по пятьдесят. Катя чернее сковороды, и глядит вокруг, как живой наждак, держит шею при этом так, как будто на ней висят.

Рослый бармен с серьгой ремесло свое знает четко и улыбается ей хитро. У Кати в бокале сироп, и водка, и долька лайма, и куантро. Не хмелеет; внутри коротит проводка, дыра размером со все нутро.

Катя вспоминает, как это тесно, смешно и дико, когда ты кем-то любим. Вот же время было, теперь, гляди-ка, ты одинока, как Белый Бим. Одинока так, что и выпить не с кем, уж ладно поговорить о будущем и былом. Одинока страшным, обидным, детским – отцовским гневом, пустым углом.

В бокале у Кати текила, сироп и фреш. В брюшине с монету брешь. В самом деле, не хочешь, деточка – так не ешь. Раз ты терпишь весь этот гнусный тупой галдеж – значит, все же чего-то ждешь. Что ты хочешь – благую весть и на елку влезть?

Катя мнит себя Клинтом Иствудом как он есть.

Катя щурится и поводит плечами в такт, адекватна, если не весела. Катя в дугу пьяна, и да будет вовеки так, Кате хуйня война – она, в общем, почти цела.