Вячеслав Евдокимов: Белая Лебедушка [сборник]

Шли тени — люди, как скелеты,
На лицах ужаса следы —
То тэй их, злостью разогретый,
Лишил жилья, еды, воды

Штыком и пулей, бомбопадом,
Всё сжёг, разрушил, отравил,
Жирели чтоб олигархаты,
Сидя на злате в сотнях вилл.

Фыонг спешила, чтоб бороться,
Как все, — с оружием в руках! —
(Туда, где падало вниз Солнце) —
Набив мозоли на ногах,

Из сил последних выбиваясь,
Попав не раз и под обстрел,
Но в плод рождалась цели завязь,
Сон не метал в глаза ей стрел…

Но вдруг, застыв средь леса чащи,
С опаской страшной поняла —
О горе ей! — совсем пропащи,
С пути что сбилася, дела…

Упала на землю и — в слёзы!
И, как назло, гнетёт уж ночь…
Ничто с отчаяньем — занозы,
Усталость, боли… Бьётся дочь

Бойца в истерике… Дыханье
Вдруг над собою ощутя,
Теряет в ужасе сознанье…
Ах, невезучее дитя!

Без пользы так родной Отчизне
В момент последний и пропасть,
Ведь троероты зверски грызли,
Её живой швыряя в пасть.

Очнулась, думая, в проклятом
Уже находится аду…
А рядом… С видом полосатым —
Да, в яви то, а не в бреду —

Стоял Тигр, друг её давнишний!
— Поступок твой, Фыонг, знай, плох.
Шлепок за это был б не лишним,
Во взводе скорбь, переполох…

— Но! — покраснев, всё рассказала,
И он, умеря строгий пыл,
Чем возгордился сам немало,
Шепнул: — Я б так же поступил!

Уймём сейчас с тобой мы горе,
Я знаю место гор среди,
Садись мне на спину! — И вскоре
Цель показалась впереди…

— Постой! — Фыонг вмиг соскочила,
Её глаз острый, как игла, —
Ждёт Паука там смерть — кончина:
На лапки палочка легла,

Не может вырвать их из плена,
И мы, как сильные, помочь
Должны в том горе непременно… —
И мчали вновь во всю-то мочь!

То место было неприметно,
Иди хоть мимо, не найдёшь,
Пройди сто раз вновь, — снова тщетно,
Так был схорон его хорош.

Тут поспешил Тигр восвояси,
Чтоб принести всем чудо-весть…
В провал взгляд вперя, затряслася
Фыонг от страха: — Как же лезть,

Когда нет лестницы, верёвки?
Нигде не видно и лиан,
В провал не спустится и ловкий.
Неужто цель моя — обман?!

Так и останусь малолеткой
Ежё на многие года? —
И снова в плач… Но тут к ней с ветки
Спустился каплей, как вода,

Паук на тонкой паутине:
— Ты не горюй и не страшись,
Не одолеть тебя кручине,
Я помогу спуститься вниз,

В моей беде, ведь, помогла ты. —
Ударил он в бамбук, как в гонг,
И пауки вмиг, как солдаты
Явились строем! И Фыонг

Смотрела, ловко как сплетали
Они единый крепкий жгут…
— Ну, всё, готово! Не пора ли
Спускаться вниз? Не мешкай тут!

Одним концом жгута обвязан
Был торс её петлёй тугой,
И выпускали, свивши сразу,
Все из себя — конец другой…

Так, метр за метром, с самой кручи,
И опустили вглубь дитя
Семьёю дружною паучьей,
И, сеть за сетью наплетя,

Ловить вновь стали мух и гнусов —
От них зараза лишь и зуд.
И хоть Фыонг была не трусом,
Но храбреца её статут

Во глубине на миг весь стёрся,
Такой здесь был кромешный мрак,
И страхов бешеного кросса
Остановить нельзя никак!

Куда ни ткнись, вокруг скал стены,
Глубокий каменный мешок…
— Где сок Земли? Я непременно
Должна испить, хотя б глоток!

Вдруг голос дивный и распевный
Обворожил ей душу вмиг,
Такой же милый, как тот, первый,
Что навсегда в неё проник,

Когда качалась в колыбельке
И под него впадала в сон,
Сомкнув блаженно, сладко веки —
Таким магическим был он…

— Раз место ты нашла провала,
Его достичь сумела дна,
Тебе богатства дам немало,
Владеть им будешь лишь одна.

И заживёшь, не как лак-заны,
А как преважный шикуан,
Уйдёшь в дворца жить чудо-залы,
И будет кхен в веселье рьян!

На шею сядешь ты народа,
А, уж залезши, не слезай!
Затмит лишь твой любую моду
Наипрелестный аозай, —

Земли то лился голос песней…
И лишь иссяк слов водопад,
Как воссиял вдруг свет чудесный,
И недр Фыонг узрела клад.

Богатством он слепил безмерным,
Ни обозреть его, ни счесть,
Не перечислить, что в нём, верно,
За пять годов, а, может, шесть!