Рахиль Ра - Стихи

Кладовки топчутся в дверях.
Они пройти боятся в дом.
Соленым пахнут огурцом,
Тихонько плесень затая.

Огромный, мудрый, старый дом,
Ты много знаешь, но молчишь.
Спокойно ночью ты стоишь
И торжествуешь жизнью днем.

А дождинка с рекой сливается,
Затихает в бурном потоке.
Ей из тучи полет забывается,
Нет в реке суеты, нет мороки.
Не понять ей людские течения,
Ей теченья реки лишь понятны.
И плывет она в море везения,
То звенит, то бормочет невнятно.
Растворилась в воде дождинка,
И гремит она бурным потоком.
А в глазах у людей пылинки
Растворяют людские пороки.

Гуляет в море пароход,
Он по волнам плывет вперед.
И волны тихо борт его ласкают.
Навстречу серебру Луны
Плывет вкруг маленькой Земли
И днем и ночью море колыхает.
Его бы принял порт любой,
Но он плывет с больной тоской,
Родную пристань с грустью обходя.
Он затаит свою тоску,
Следы проказы на борту
Утопит в море, погубив себя.

Я снежинку тебе дарю.
Снега много — уже зима.
В город тихо ступила она,
Заморозила в небе зарю.
Но тебе я не ту дарю, что в сугробе давно лежит,
Под людским ботинком скрипит
И влетает тебе в ноздрю.
Нет тебе я другую дарю.
Я поймала ее сама.
Снега не было в это день.
От березки лежала тень.
Лишь она прилетела одна,
Прилетела в ладошку мне, не растаяла, а увела
Меня в сказочный зимний день,
Показала, где спит весна.
Увела меня в сказку, в лес, где волшебные палочки в нем
Зажигаются инеем днем на деревьях,
Где мир чудес.
Облака там низко весят,
Это дом сестричек ее, это снежное их жилье.
Вот откуда снежинки летят.
Опустилась на варежку мне,
Что бы я сказала: «Дарю».
Чтоб ее принесла тебе, ту, которую я люблю.
Так возьми, не дыши на неё,
Аккуратно, смотри не разбей.
Паутинку сорви в углу, привяжи снежинку скорей.
Крепко, крепко держи ее.
Паутинка тонка, пойми.
Ты снежинку мою береги, пусть напомнит детство твое.
Часто ты приходил тогда,
Мы дрались, поднимали крик,
Ну хотя бы из-за того, что тебе показала язык.
Словно мы не брат и сестра.
Согласись-побеждала я, говорят, что ты уступал.
Это «враки» — победа моя, все царапки и крови коралл.
Паутинку крепче держи, а отпустишь — забудешь все,
Не вернется она назад, со снежинкой моей дружи.

А летом не хватает мне лимона.
Зимой же о гранате я мечтаю.
Не достает мне только «Н» иона,
Когда вокруг среда уж щелочная.

И радуюсь, когда зайчишка дохлый,
Я не люблю, когда по полю скачет,
Накачанный, надутый заяц-мячик.
И нравится мне воздух мокрый.
Вода ж меня пленит только сухая.

Я не могу бабьи дела терпеть,
Над ними никогда не размышляю.
Нет, я не женский пол — гермафродит.
И никакая сила не заставит меня
Варить, стирать, скоблить и мыть.

Пусть бабы все наперебой
Жужжат мне сразу в оба уха.
Пускай же — караул, разбой орут.
Но ухо мое глухо.

Пусть всё, пусть все так говорят,
Я знаю бабий дух не сгинет.
Пока снежинки в ноль летят
Или шумит осенний ливень.
И долго будут опошлять мир этот гадкие бабенки,
Будут весь век они стирать детьми зас… тые. пеленки.
Будут пытаться рассуждать.
В политику они залезут, не вымыв руки после щей.
Эмансипация у баб, и нет у бабы больше вшей.

А мне же летом плохо без лимона,
Зимой граната мне так не хватает.
Не достает мне только «Н» иона,
Когда локальная среда щелочная.

Ты просишь итальянский пистолет,
Я говорю: «Его ты не получишь»
Ты хмуришь бровь, как старец во сто лет.
И больше ты со мною не пошутишь.

Хромированной прелестью блестя,
Табличкою прекрасною красуясь,
«Made in Italiy», но заключаю я — не дам.
И созерцаю я. Опять ты, хмурясь,
Отводишь в сторону глаза.
Что ж посмотри в окно.
Как дедушкина старая коза,
Зима в big-power вошла давно.

Чудесный иней облепил стекло,
И краски вечные покуда жив, храня,
И ты взгляни скорее на окно,
Все время иней смотрит на тебя.

Какая радуга, переливаясь днем,
На ярком солнце, привлекает взор.
И колорит всех вечных красок в нем
Рисует тонкой кисточкой узор.