Рахиль Ра - Стихи

Снова кости на кон бросив,
Жизнь глотает людское время.
И за летом приходит осень,
Продолжает болванов племя.
(Не смотри одни глазом на жизнь, ты вовсе не циклоп,
а может у циклопов жизни тризна
была похожа на похороны)

Наши письма, как листья свои осень
Кружит почта и долго носит.

Если б стать настоящим поэтом
Вдруг желанье меня посетило,
Я б писала стихи не для света…

под дождем — подождем, грезы — березы,
просится — бросится.
крик — сник — затих…

Прогремели весенние грозы,
Обласкало лучами березы
Солнце, хмурится, но улыбается.
В небе ласковом и лазуревом,
Будто кем-то нечайно накурены,
Облака от него разбегаются.
Стать дождем не хотят, они легкие.
Хорошо нам воздушным летать.
Не желаем дождинками хлесткими землю бить
И от них умирать.
Не желаем мы капли холодные, слезы пресные
С неба бросать.
Не смотри ты глазами голодными,
Ты, трава, не хотим умирать.
Прибегут к нам лучи златокудрые,
Защекочут, развеселят,
Разлохматят нам белые кудри,
Не хотим мы дождем умирать.
Порезвимся мы в хороводе,
Хорошо нам в лазури порхать,
Луч красивый нас за руки водит,
Не хотим, не хотим умирать.
Солнце хмурится: «Прочь легкомыслие,
Не нужны мне паршивые мысли их!»
И рукою за молнию — хвать:
«Что за дело мне, окаянное, красотой своей облако пьяное,
Что не хочешь ты умирать»
И красивые, и кудлатые стали тучами вдруг лохматыми,
Не успев допеть песню свою.
Хлещут злыми холодными каплями,
Проклиная солнце заклятое,
Проклиная судьбу свою.
Заглушает их гром раскатами,
Не дает посылать проклятия.
Режет молния спины их.
Но над тучками солнце сжалилось,
Приласкало, одернуло платьеца,
И весенний ливень затих.
Снова залиты светом березы,
Слышат молний жалобный крик.
Далеко улетели грозы,
И раскат головою поник.
Лоб покинут морщинки-грозы,
Локон ляжет, как кудри березы,
Улетят тоскливые грезы…
(Надоело писать,
Как Рождественский, рифму что ли всей душою
к черту послать)
Облака умирать не желают,
Ну а я не хочу сочинять.

Спасибо, бывшая подруга,
За то, что эгоизм сломя,
Пахучим рыжим мандарином
От жажды ты спасла меня.
На «русском» всякое бывает,
Но жалко мне … — родная, ты
Себя на миг лишь забываешь,
Даря другим прозрачные мечты.
И вот в нутро мое впадает,
И по гортани сок течет.
Сосед сварливый обоняет:
«А кто-то мандарин жует!»
И одарив спасительною влагой,
Сама не знаешь ты о том,
Что в сердце вдохновенье впало.
И вот рука с карандашом.
Вновь я мечтаю над поэмой,
Пегаса гриву теребя,
Желанием полна скакать по небу,
Я обниму крылатого коня.

Черноту волос ночь тебе дала,
Яркий блеск в глаза бросила луна.
Свет мерцанья свой звезды с неба льют,
Лишь касаясь чуть розовеньких губ.
В колдовском гнезде, ты в Михайлове
Отдыхать идешь к Снежеде — реке.
Тихо вкруг Земли месяц будет плыть,
Чтобы не мешать жизнь тебе любить.

Видишь ты порой звезды над рекой.
Месяц в ней плывет, говорит с тобой.
И в Михайловке он тебя зовет к Снежеде-реке.
Посиди чуть-чуть, травушку сорви,
Дай в своей груди сердцу отдохнуть.
Песня пусть летит с потускневших губ,
Песня в даль летит, звезды свет свой льют.
Вспомни, что сбылось в прошлом у тебя.
Пусть тебе река пожурчит о том.
Сядь на берегу, вспомни о былом.
Холодом чуть-чуть тянет от реки.
Вспомни, посиди …и домой иди.
Маленький порог свой переступи
Комнаты уют не дает тоски.
И пускай мой стих с грустью улетит,
Пусть тебе всегда радость он дарит.

Здесь раньше было общежитие,
Но лишь семья осталась в нем.
Здесь моего grandfarthers дом —
От стужи и жары укрытие.

В нем ожерелья печки вьют,
Пять комнат водят хоровод.
Им в окна солнце свет свой льет,
А печки им тепло дают.

Не в каждой комнате уют.
Вид потолков — сплошной позор.
Облезлых стен чудной узор
Абстрактный глаз лишь не убьет.

Полы чисты, но не всегда,
И если дождь тоскливый льет,
Грязь на полы плывет, плывет —
Бессильны тряпка и вода.

Пол крашеный нельзя топтать,
И он гордится этим — что ж,
Хоть цвет его не так хорош,
Здесь надо тапочки снимать.