Илья Эренбург - Стихи

Я слышу всё – и горестные шепоты,

И деловитый перечень обид.

Но длится бой, и часовой, как вкопанный, До позднего рассвета простоит.

Быть может, и его сомненья мучают,

Хоть ночь длинна, обид не перечесть,

Но знает он – ему хранить поручено

И жизнь товарищей, и собственную честь.

Судьбы нет горше, чем судьба отступника, Как будто он и не жил никогда, Подобно коже прокаженных, струпьями С него сползают лучшие года, Ему и зверь и птица не доверятся, Он будет жить, но будет неживой, Луна уйдет, и отвернется дерево, Что у двери стоит, как часовой.

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

В музеях Рима много статуй,

Нерон, Тиберий, Клавдий, Тит,

Любой разбойный император

Классический имеет вид.

Любой из них, твердя о правде,

Был жаждой крови обуян,

Выкуривал британцев Клавдий,

Армению терзал Траян.

Не помня давнего разгула,

На мрамор римляне глядят

И только тощим Калигулой

Пугают маленьких ребят.

Лихой кавалерист пред Римом

И перед миром виноват:

Как он посмел конем любимым

Пополнить барственный сенат?

Оклеветали Калигулу -

Когда он свой декрет изрек,

Лошадка даже не лягнула

Своих испуганных коллег.

Простят тому, кто мягко стелет,

На розги розы класть готов,

Но никогда не стерпит челядь,

Чтоб высекли без громких слов. ‹1964-1966› Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Когда зима, берясь за дело,

Земли увечья, рвань и гной

Вдруг прикрывает очень белой

Непогрешимой пеленой,

Мы радуемся, как обновке,

Нам, простофилям, невдомек,

Что это старые уловки,

Что снег на боковую лег,

Что спишут первые метели

Не только упраздненный лист,

Но всё, чем жили мы в апреле,

Чему восторженно клялись.

Хитро придумано, признаться,

Чтоб хорошо сучилась нить,

Поспешной сменой декораций

Глаза от мыслей отучить. ‹1964-1966›

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Кому хулить, а прочим наслаждаться -

Удой возрос, любое поле тучно,

Хоть каждый знает – в королевстве Датском По-прежнему не всё благополучно.

То приписать кому? Земле?

Векам ли?

Иль, может, в Дании порядки плохи?

А королевство ни при чем, и Гамлет

Страдает от себя, не от эпохи. ‹1964-1966› Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Из-за деревьев и леса не видно.

Осенью видишь, и вот что обидно:

Как было много видно, но мнимо,

Сколько бродил я случайно и мимо,

Видеть не видел того, что случилось,

Не догадался, какая есть милость -

В голый, пустой, развороченный вечер

Радость простой человеческой встречи. ‹1964-1966› Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Всё призрачно, и свет ее неярок.

Идти мне некуда. Молчит беда.

Чужих небес нечаянный подарок,

Любовь моя, вечерняя звезда!

Бесцельная и увести не может.

Я знаю всё, я ничего не жду.

Но долгий день был не напрасно прожит

Я разглядел вечернюю звезду. ‹1964-1966› Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Не время года эта осень,

А время жизни. Голизна,

Навязанный покой несносен:

Примерка призрачного сна.

Хоть присказки, заботы те же,

Они порой не по плечу.

Всё меньше слов, и встречи реже.

И вдруг себе я бормочу

Про осень, про тоску. О боже,

Дойти бы, да не хватит сил.

Я столько жил, а всё не дожил,

Не доглядел, не долюбил. ‹1964-1966›

Илья Эренбург. Стихотворения и поэмы.

Новая библиотека поэта.

Санкт-Петербург: Академический проект, 2000.

Как давно сказано,

Не все коровы одним миром мазаны:

Есть дельные и стельные,

Есть комолые и бодливые,

Веселые и ленивые,

Печальные и серьезные,

Индивидуальные и колхозные,

Дойные и убойные,

Одни в тепле, другие на стуже,

Одним лучше, другим хуже.

Но хуже всего калькуттским коровам:

Они бродят по улицам,

Мычат, сутулятся -

Нет у них крова,