Андрей Добрынин: Сборник поэзии 4

Не бей их по мясистым мордам И выше их себя не ставь, А лучше для занятий спортом Ты им площадку предоставь.

Заскачут негры по площадке, Вопя, как дьяволы в аду, А ты уже готовь в палатке Для них бесплатную еду.

Пришли им девок полнотелых И вволю огненной воды, И ты увидишь, сколько белых Вольется вскоре в их ряды.

На негритянских стройплощадках Сойдется вскоре весь народ И счастьем, как зерном в початках, Наполнен будет каждый рот.

"С веселым чернокожим малым С утра до вечера балдей" Не это разве идеалом Для всех является людей?!

И каждого сознанья недра Заветный образ отразят Приплясывающего негра В бейсболке козырьком назад.

2001

Андрей Добрынин

По паркам проходя моим, Я вижу светлого немало. Вот вновь под дубом вековым Собачка кучечку наклала.

Вот девушку два пацана Ведут почтительно по тропке, И не стесняется она Ладоней, гладящих по попке.

Вот скрыла лиственная вязь Ватагу пьющих и курящих Они, тихонько матерясь, Слегка дичатся проходящих.

Дойду по парку до парька И на последние копейки Куплю бутылочку пивкаа, Чтоб скромно выпить на скамейке.

Мамаши с деточками в ряд Проходят мимо, словно павы... Так что ж писатели корят Нас за распущенные нравы?

Никто здесь никого не бьет, Никто ничем не обижает. Наряд ментов порой пройдет, Но нас в тюрьму он не сажает.

У всех людей спокойный вид И машут песики хвостами, А если кто-то пошалит, То это скрыто за кустами.

И потому, едва взгляну Я на гулянье населенья, Как всякий раз слезу смахну Сочувствия и умиленья.

2001

Андрей Добрынин

Однажды на рельсах я вдребезги пьяным заснул, Последним объятием гравий сырой обхватив, И я не услышал сотрясший окрестности гул, И ноги отсек мне блуждающий локомотив.

Теперь я сижу в переходе подзеином, скорбя, Завистливо глядя на сотни мелькающих ног. Подходит старуха:"А яйца-то есть у тебя? А кожаный болт? Ну тогда все в порядке, сынок".

Я ей говорю:"За Россию я бился в Чечне И вот в переходе выпрашивать вынужден медь". Она же в ответ:"Коль поедешь, солдатик, ко мне, Как Ельцин Россию, там сможешь меня поиметь".

"Как Ельцин - Россию?.. Что ж, едем, старуха, к тебе, Кати мое кресло и встречных нещадно дави. Покатим навстечу твоей предрешенной судьбе, Покатим навстречу твоей извращенной любви".

На кухне у бабки со смаком я водочку пью И жру все подряд, словно месяц дотоле не жрал, Но томными взорами страсть выражаю свою И шумно вздыхаю, как чующий самку марал.

Когда в холодильник полезет старуха опять, Старушечью голову дверцей я вдруг защемлю, Затем поспешу неопрятные юбки поднять И в этой позиции вдумчиво с ней пошалю.

Тем временем в черепе бабки замерзнут мозги, Глаза отвердеют и ляжет на них белизна... Стащу я чулок у развратницы с толстой ноги И в рот затолкаю, где каменно смерзлась слюна.

Пока не успела оттаять ее голова И смотрят глаза беспросветным морозным бельмом, Я накрепко к стулу ее примотаю сперва, А после устрою в квартире полнейший разгром.

Я вынесу все и квартиру оставлю пустой, Чтоб знала старуха, кого привела погостить, Что был у нее не калека, не жулик простой, А подлинный Ельцин, с которым опасно шутить.

Я вынесу все: телевизор старушечий "Темп", И все сбереженья, и нижнее даже белье, Чтоб знала старуха: не фраер какой-то, не штемп, А подлинный Ельцин иметь согласился ее.

Андрей Добрынин

Примчатся дружки со двора, возбужденны и злы, У них погоняла "Гайдар", "Черномырдин", "Чубайс"; Они моментально с добром похватают узлы И кинутся вон из квартиры, сопя и бранясь.

А я не спешу. У старухи оттает башка, Узрев разоренье, она побледнеет, как мел. "Не хнычь,- я скажу, выезжая,- все честно пока, Как Ельцин Россию, я, бабка, тебя поимел".

2001

Андрей Добрынин Вновь женщина с лицом прекрасным Поэту заявила:"Нет", И вновь, мотая удом праздным, Побрел по улицам поэт.

Мечтал он страстно об уюте, О женском ласковом тепле, А должен вновь в сердечной смуте Брести по сумрачной земле.

Он что-то бормотал несмело, А дама, глядя на него, Никак постигнуть не хотела Великой нежности его.

Его гримасы были горьки, И как же тут не загрустить? Ведь он мечтал в уютной норке Любовный вырост поместить.

А после к женщине приткнуться И, позабыв мирское зло, В комочек маленький свернуться, Родное чувствуя тепло.

Мечтал влезать он, как на горку, В ночи на тулово ее, Но дама не отверзла норку, Отбила плотское копье.

Он по ночам в родное тело Тихонько углублял бы щуп... Но дама на него глядела Невозмутимо, словно труп.