Дмитрий Дарин - Поспели травы

Породы зов —
На воле жить,
И я готов
За это грызть.

Как много сук
Забыли степь,
Кто ест из рук —
Награда – цепь.

Хоть кровь собак
Сродни волкам,
По части драк —
Не вровень нам.

Я под ружьем
Не раз петлял,
Но взять живьем —
Никто не взял.

Флажков забор
Стена – для нас.
Но волк, как вор,
Отыщет лаз.

И в этот раз
Я выжить смог,
Лью желть из глаз —
Матерый волк.

В пыли бумажонок,
В шуршаньях и писках
Жил-был раз крысенок
По кличке Загрызко.

Он в стае крысиной
Был спец по поэтам,
И хвостиком длинным
Хвалился при этом.

Ведь крысам – отрада
Погрызть по живому,
Им хлеба не надо —
Поэты – весомей.

Поверил он очень,
Что был уважаем,
Раз клык был заточен,
Раз писк узнаваем.

– Вот этот не в теме,
На чьем-то подряде —
На новой поэме
Зубов мелкорядье.

Не очень заметна
В хуле, видно, дурость…
Изгрызть чтоб поэта,
Спина изогнулась.

И что не изгадив
В крысином тщеславье,
Он топит, как в яде,
В слепом умолчанье.

Вы зубьев крысиных
Не бойтесь, поэты,
На хвостиках длинных
Их вздернут за это.

Хоть крыса и прыгни,
А все выйдет низко…
Чернилами брызнет,
Вся радость Загрызко.

Сам себе я много напортил
Тем, что сердце закрыть не смог…
И толчками вина в аорте
Отмеряется крайний срок.

Не бывает любви без грусти,
Как без воска пламени нет.
То прихватит грудь, то отпустит,
То темнеет, то брызжет свет.

Ты на мне вымещала нежность,
Ты умела любить взахлеб,
Разжигая меня прилежно,
Искру чувства бросая в сноп.

Но ветра задувают свечи,
Ураганы зальют пожар,
Холодели ночные встречи,
И хмельной выходил угар.

Лишь одно у меня осталось,
Лишь одно продлевает жизнь,
Как другая снимет усталость,
Как глазами подбросит ввысь.

Хоть прошли любовные корчи,
Как и жизнь прошла на бегу,
Сам себе я снова напорчу,
Тем, что сердце открыть не смогу.

Что осталось – боль и скука,
Сердца жженый коробок,
Из груди не слышно стука,
Нот не слышно между строк.

Был я молод, был я весел,
В пляс пускался сам не свой,
А теперь от грустных песен
Пью, поникнув головой.

Где-то в розовом дурмане
Все скатилось под откос,
Я грущу, ничуть не пьяный
Средь поваленных берез.

Ночь опять, бодливый месяц
Полирует небосвод,
Надо мной глумливо свесясь,
Словно смерти близкой ждет.

Мою гибель не проспите,
Чтоб успел я, чтоб простил…
Кто любил – тот ненавидит,
Не любил кто – позабыл.

Да и сам я помню мало
Тех, в которых песни лил,
На траве лежу устало,
Средь заброшенных могил.

Сердце так и не взлетело,
Да осталось зимовать,
Отрекались так умело,
Кто затянет отпевать.

Что осталось – боль и скука,
Да обритая луна
Будет мне теперь в подругах,
Как неверная жена.

Жизнь свою не лей напрасно,
Желтью не полни стакан,
Ничего уже не властно
Надо мной – ни тут, ни там.

Что случилось, как же это вышло,
Что уже не смотришь на меня?
Может быть, в твоей я жизни лишний,
Лишние иллюзии храня?

Боль, как мел, дана для начертанья
Главных слов на прошлого доске,
Если не прожить без расставанья,
Помирать назначено в тоске.

Я смотрю усталым дням в затылок,
На ветру не высечешь тепла.
Скользких чувств бесформенный обмылок
В руки ты мне так и не дала.

Ведь обман – лишь дрожь ресниц от ветра,
Что умело мучают, слезя…
Как полюбишь русского поэта,
Разлюбить которого нельзя!

Красота дается от начала
Тех терзать, кто не живет умом,
Ты меня безжалостно прощала,
Оставляя слезы на потом.

Я лежу с закрытыми глазами,
Руки чуть заранее скрестив,
Что на сердце выжжено словами,
То молчанье уж не возместит.

Наша жизнь – всегда ожог и прорубь,
А поэту – к славе крестный ход…
Бьюсь крылом в глаза твои, как голубь,
Что домой дороги не найдет.