Владимир Высоцкий - Книга 1

Дурацкий сон как кистенем
Избил нещадно.
Невнятно выглядел я в нем
И неприглядно
Во сне я лгал и предавал
И льстил легко я…
А я и не подозревал
В себе такое.
Еще сжимал я кулаки
И бил с натугой.
Но мягкой кистию руки,
А не упругой.
Тускнело сновиденье, но
Опять являлось.
Смыкались веки, и оно
Возобновлялось.
Я не шагал, а семенил
На ровном брусе,
Ни разу ногу не сменил,
Трусил и трусил.
Я перед сильным лебезил,
Пред злобным гнулся.
И сам себе я мерзок был,
Но не проснулся.
Да, это бред! Я свой же стон
Слыхал сквозь дрему,
Но это мне приснился он,
А не другому.
Очнулся я и разобрал
Обрывок стона.
И с болью веки разодрал,
Но облегченно.
И сон повис на потолке
И распластался.
Сон в руку ли? И вот в руке
Вопрос остался.
Я вымыл руки — он в спине
Холодной дрожью.
Что было правдою во сне,
Что было ложью?
Коль это сновиденье —
Мне еще везенье.
Но если было мне во сне
Ясновиденье?
Сон — отраженье мыслей дня?
Нет, быть не может!
Но вспомню — и всего меня
Перекорежит.
А вдруг — в костер?! И нет во мне
Шагнуть к костру сил.
Мне будет стыдно, как во сне,
В котором струсил.
Иль скажут мне: — Пой в унисон,
Жми что есть духу!..
И я пойму: вот это сон,
Который в руку.

Беда!
Теперь мне кажется, что мне не успеть за собой
Всегда
А как будто в очередь встаю за судьбой.
Дела!
Меня замучили дела — каждый миг, каждый час, каждый день.
Дотла
Сгорело время, да и я — нет меня, только тень.
Ты ждешь.
А может, ждать уже устал и ушел или спишь…
Ну что ж,
Быть может, мысленно со мной говоришь.
Теперь
Ты должен вечер мне один подарить, подарить
Поверь,
Мы будем много говорить.
Опять
Все время новые дела, у меня, все дела
Догнать,
Или успеть, или найти — нет, опять не нашла.
Беда!
Теперь мне кажется, что мне не успеть за собой.
Всегда к
Ак будто в очередь встаю за тобой…
Теперь
Ты должен вечер мне один подарить, подарить
Поверь,
Мы будем только говорить.
Подруг
Давно не вижу, все дела у меня, все дела…
И вдруг
Сгорели пламенем дотла — не дела, а зола.
Весь год
Он ждал, но больше ждать ни дня не хотел,
И вот
Не стало вовсе у меня добрых дел.
Теперь
Ты должен вечер мне один подарить, подарить
Поверь
Что мы не будем говорить.

Мне в ресторане вечером вчера
Сказали с юмором и с этикетом,
Что киснет водка, выдохлась икра
И что у них ученый по ракетам.
И многих с водкой помня пополам,
Не разобрав, что плещется в бокале,
Я, улыбаясь, подходил к столам
И отзывался, если окликали.
Вот он, надменный, словно Ришелье,
Почтенный, словно папа в старом скетче.
Но это был директор ателье,
И не был засекреченный ракетчик.
Со мной гитара, струны к ней в запас,
И я гордился тем, что тоже в моде.
К науке тяга сильная сейчас,
Но и к гитаре тяга есть в народе.
Я выпил залпом и разбил бокал,
Мгновенно мне гитару дали в руки.
Я три своих аккорда перебрал,
Запел и запил от любви к науке.
И, обнимая женщину в колье,
И, сделав вид, что хочет в песню вжиться,
Задумался директор ателье,
О том, что завтра скажет сослуживцам.
Я пел и думал: вот икра стоит,
А говорят кеты не стало в реках,
А мой ученый где-нибудь сидит
И мыслит в миллионах и парсеках.
Он предложил мне где-то на дому,
Успев включить магнитофон в портфеле:
Давай дружить домами. Я ему
Сказал: мой дом — твой Дом моделей.
И я нарочно разорвал струну.
И, утаив, что есть запас в кармане,
Сказал: привет, зайти не премину,
Но только, если будет марсианин.
Я шел домой под утро, как старик.
Мне под ноги катались дети с горки,
И аккуратный первый ученик
Шел в школу получать свои пятерки.
Ну что ж, мне поделом и по делам:
Лишь первые пятерки получают.
Не надо подходить к чужим столам
И отзываться, если окликают.